Владимир Гимпельсон: Где взять 25 млн рабочих мест

У нашей страны недавно появился новый ориентир, указывающий ей путь к экономическому процветанию. Ей предписано до 2020 г. создать 25 млн новых высокопроизводительных рабочих мест. Президент издал соответствующий указ (№ 596 от 7 мая 2012 г.), министерства взяли под козырек, началась бурная бумажная деятельность. Предполагается, что, когда указ будет реализован, российская реальность станет иной. В том смысле, что будет гораздо лучше и богаче. Возможно, так оно и случится. Но сначала хорошо бы разобраться в том, о чем идет речь и что мы все-таки должны создавать.

Во-первых, не совсем ясно, что такое новое рабочее место, которое мы должны создавать. Во-вторых, непонятно назначенное число – много это, мало или в самый раз? В-третьих, что для этого надо делать? Пока что наши чиновники лихорадочно изобретают свой бюрократический велосипед и ищут способы минимизации личного ущерба при выполнении указа.

Что такое рабочее место?

Что под рабочим местом изначально понималось в указе, мне неизвестно. Обсуждения с коллегами показывают, что такая проблема не только у меня. Разные люди понимают это по-разному. Для кого-то это станок, кабина трактора, место на грядке в поле, кабинет врача и т. п. То есть что-то такое, что можно почти пощупать руками. Заменили станок или компьютер – создали новое рабочее место? Или модернизировали старое? А если поставили еще один? А если они простаивают и никто на них не работает? А если ничего не изменилось, но зарплата выросла? Вопросы без ответов.

Иногда под созданием имеют в виду дополнительно нанятых работников, т. е. «чистое увеличение занятости», которое является разницей между числом созданных и числом ликвидированных рабочих мест. Вряд ли кто-то всерьез верит в то, что к 2020 г. общее число занятых в России может возрасти на 25 млн человек. Это просто невозможно по многим причинам, включая демографические.

Экономисты под рабочим местом обычно понимают не какие-то физически измеримые сущности, а трудовые контракты или занятые позиции. Именно так рабочее место определяется в рамках системы национальных счетов – ключевой статистической методологии. Тогда движение (создание и ликвидация) рабочих мест – это изменение в числе занятых, и оно считается на уровне фирмы или предприятия. Из этого исходит общепризнанная в мире методология анализа потоков рабочих мест, разработанная американскими исследователями (Джоном Халтивангером из Университета Мэриленда и его коллегами). На сколько человек фирмы увеличили число занятых (скажем, за год), столько они и создали рабочих мест. На сколько снизили, столько ликвидировали. Здесь всегда есть две составляющие: продолжающие действовать предприятия и вновь создаваемые или ликвидируемые в данном периоде. Дальше можем полученные показатели агрегировать по типам предприятий, секторам экономики, регионам и т. п. Открывается путь к довольно сложному и интересному анализу. Важно отметить, что создание и ликвидация всегда идут вместе, подчеркивая динамизм фирм или предприятий. Это как жизнь и смерть у людей: дети рождаются, а старики, к сожалению, от нас уходят. Оба процесса идут параллельно. Cоздание рабочих мест не гарантирует роста общей численности занятых. Итоговое изменение числа рабочих мест за период будет зависеть и от того, сколько их было ликвидировано. Эта методология высвечивает динамизм фирм, но не выявляет детальных характеристик конкретного трудового контракта как рабочего места – для этого нужны другие данные и другие аналитические инструменты.

Сколько же их создается?

Если мы приняли такой подход (если нет, то сравнения невозможны), тогда можно переходить к счету и сопоставлениям. Для удобства сравнения будем оперировать не абсолютными цифрами, а относительными показателями в процентах. Начнем с США, где Бюро статистики труда первым начало использовать подобную методологию. На его сайте соответствующие годовые и квартальные оценки доступны почти за 20 лет – по всем штатам и по основным видам деятельности. В 90-е гг. показатель создания новых рабочих мест в частном секторе американской экономики составлял около 15%, а ликвидации – примерно 12–13%. В нулевые годы они сократились до 12–13% и 11–12% соответственно. Даже в период рецессии в 2008–2009 гг. показатель создания составлял около 10%, хотя временно и уступил показателю ликвидации. Для обрабатывающих производств многолетнее среднее значение будет составлять около 10%. Примерно две трети всех новых рабочих мест создают действующие предприятия, остальные – вновь созданные. Все это свидетельствует о значительном динамизме фирм и об очень высоких темпах обновления рабочих мест.

В Европе ситуация в целом более вялая, но показатель создания на действующих предприятиях в среднем составляет 6–7%, а само создание превышает ликвидацию. Это означает, что с учетом вновь открытых предприятий общая доля вновь созданных рабочих мест (от всех имеющихся) все равно измеряется двузначными процентами. А что у наших новых братьев из БРИК? Например, в Бразилии? Показатели создания и ликвидации в секторе обрабатывающих производств составляют 15 и 12% соответственно, обеспечивая положительный прирост. В общем, показатель в 15% можно принять в качестве примерного желаемого ориентира.

Вернемся в Россию. Если следовать тому подходу, что был обозначен выше, то мы знаем, сколько рабочих мест создавалось в России в последние годы. Все крупные и средние предприятия страны в последнее время создавали примерно по 3,5–4 млн рабочих мест в год (если добавить и малые, то и того больше). При сложившейся инерции искомые 25 млн наверняка будут созданы к 2018 г., если начинать отсчет с 2013 г. Можно поздравить авторов указа с точностью целеполагания! Но, по-видимому, это не то, что задумывалось. Конечно, качество этих рабочих мест было и будет очень разным, но производительность в среднем выше на новых, чем на ликвидируемых рабочих местах. Обращение к относительным показателям – коэффициентам создания и ликвидации (в процентах) – несколько убавляет основания для радости. В целом по экономике показатели создания, усредненные за последние четыре года, составляли около 8% в год, а на обрабатывающих производствах – 6–7%. Это примерно половина от того, что нужно, чтобы считаться динамичной и модернизирующейся экономикой. При этом показатели ликвидации были 12 и 11% соответственно. Правда, рабочие места активно создавались в торговле (около 19%) и строительстве (14%), зато быстрее ликвидировались в сельском хозяйстве (около 16%) и на обрабатывающих производствах (13%). Другими словами, рабочие места быстро перетекали в торговлю и строительство.

Какой вывод из вышеприведенных сопоставлений? Ориентироваться надо на коэффициент создания рабочих мест в 15%, если использовать описанную выше стандартную методологию. В абсолютных показателях это означает 5,5–6 млн новых рабочих мест в год. При этом показатель ликвидации должен быть меньше этого, чтобы был положительный прирост общего числа рабочих мест. Это означает намного более живую и динамичную экономику, чем та, что мы имеем сегодня.

Чудеса изобретательности

Представленный на сайте Минэкономразвития «Прогноз долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2030 г.» содержит ключ к решению поставленной в указе проблемы. Это решение нетрадиционно с точки зрения содержания, но вполне стандартно в части выхолащивания и подмены идеи. В тексте прогноза говорится не о создании новых рабочих мест, а о создании и модернизации высокопроизводительных рабочих мест. Таковым рабочим местом считается имевшее производительность в 2011 г. на уровне не менее 612 000 руб., и этот норматив к 2020 г. увеличивается до 830 000 в ценах 2011 г. Откуда берется такая цифра? Из усреднения производительности стран-лидеров и аутсайдеров. В 2011 г. всего таких рабочих мест (согласно этому документу) было 17,9 млн (я здесь не обсуждаю обоснованность этой оценки, но можно и обсудить). В результате несложных (но спорных) допущений и расчетов авторы прогноза ожидают иметь 22,3 млн подобных рабочих мест в 2020 г. в случае инновационного и 26,3 млн – форсированного варианта развития. То есть на 4–8 млн больше, чем в начальной точке отсчета. Другими словами, произошла подмена проблемы создания новых рабочих мест и обеспечения условий для рождения и динамичного развития компаний (что, по-видимому, имела в виду «Деловая Россия», выдвинувшая идею о 25 млн) проблемой полуискусственного сдвига распределения работников по заработной плате, который обеспечивается увеличением бюджетных расходов на оплату труда. Такой сдвиг может не иметь никакого отношения к идее создания новых рабочих мест. Да здравствует великая чиновничья изобретательность!

Кстати, одновременно с прогнозом появился очередной отчет Росстата о движении работников организаций. Согласно ему за декабрь 2012 г. общее число рабочих мест в рыночном сегменте крупных и средних предприятий стало меньше на 100 000 человек, а всего за 2012 г. оно уменьшилось на 200 000. Такое же сокращение наблюдалось и в 2011 г.

Уроки от Всемирного банка

Тем временем Всемирный банк (ВБ) издал свой ежегодный доклад о мировом развитии (World Development Report, 2013), который в этом году так и называется: «Рабочие места» (по-английски – Jobs). Казалось бы, очень кстати. Про Россию, правда, в нем почти ничего не говорится, но важных выводов для нас много. В короткой газетной статье всего не перечислить, надо читать весь доклад. Я бы отметил несколько тезисов. Во-первых, экономический рост напрямую зависит от того, в каком количестве и какие рабочие места создаются. То есть он сам может быть следствием создания рабочих мест, а не только их причиной. Традиционный же тезис заключается в том, что экономический рост тянет за собой создание рабочих мест: больше рост – больше рабочих мест. Во-вторых, это первостепенная роль частного сектора, который везде является основным «создателем». Из этого следует третий вывод: фундаментальные основы, такие как макроэкономическая стабильность и бизнес-климат, имеют ключевое значение. Дружественный высокопроизводительной занятости бизнес-климат предполагает эффективное государственное управление, отсутствие коррупции, работоспособную судебную систему и надежную защиту прав собственности. Они во многом формируют стимулы и правила игры, что крайне важно для бизнеса. У нас же государство на словах озабочено созданием рабочих мест, а на деле само зачастую и является тому главным препятствием. В-четвертых, политика на рынке труда важна, но не она главная. Конечно, она может помочь, но может и сильно навредить, если действовать неумело и неуклюже. Но даже в лучшем своем варианте она не компенсирует ущерба, наносимого коррупцией, некачественным регулированием, произволом правоохранителей, незащищенностью собственников.

Это лишь некоторые общие выводы, содержащиеся в докладе ВБ. Советы от любых «иноземных агентов» в сегодняшней политической атмосфере не в чести. К ним прислушиваться «непатриотично». Особенно когда есть свои «суверенные» и надежные способы решения любой сложной проблемы.