Александр Верещагин: Сфера действия закона Магнитского

Об американском законе Магнитского написано много, но не все. Речь идет о сфере действия этого закона. При ближайшем рассмотрении она оказывается значительно более широкой, чем на первый взгляд.

США – это страна, которая, не стесняясь, придает своим законам экстерриториальный характер, если считает это необходимым, невзирая на возражения других государств. К числу подобных экстерриториальных норм относятся американские санкции против таких стран, как Иран, Северная Корея, Куба и Сирия. Любопытно, что российское государство, устами дипломатов неодобрительно отзываясь о подобных санкциях, в действительности порой лишь выигрывало от них. Можно только догадываться, какой многомиллиардный бонус получил «Газпром» от санкций против Ирана, обладающего вторыми по величине запасами газа в мире. Ясно, что без этих санкций цена газа на мировом рынке наверняка была бы существенно ниже. То же самое относится и к ценам на нефть.

Не стоит, однако, думать, будто экстерриториальность американских законов всегда опирается лишь на голую силу. Америка не была бы Америкой, если бы не пыталась апеллировать к принципам. В случае с законом Магнитского действует, вероятно, наиболее приземленный из них: так называемый effects principle – право государства регулировать отношения за пределами своих границ, если эти отношения так или иначе влияют на ситуацию внутри данного государства (например, если монопольный сговор иностранных компаний влияет на его внутренний рынок). Среди инвесторов фонда Hermitage, на который работал Магнитский, было немало американцев, а значит, можно утверждать, что вся история затронула экономическое положение граждан США.

Ключевые формулировки закона Магнитского дают президенту США право, опираясь на закон 1977 г. о чрезвычайных международных экономических полномочиях, «замораживать и запрещать все транзакции в отношении всей собственности и имущественных интересов лиц, включенных в [черный] список <...> если данная собственность и имущественные интересы находятся в Соединенных Штатах, происходят из Соединенных Штатов или находятся либо оказываются во владении или под контролем субъекта Соединенных Штатов». А в число «субъектов Соединенных Штатов» закон Магнитского включает не только собственно американские компании, но и, что особенно важно, их зарубежные филиалы (branches) – при том что вообще-то они должны подчиняться законодательству той страны, в которой находятся.

Как известно, филиал компании, являясь ее составной частью, тем самым отличается от подконтрольной ей компании (дочерней, внучатой и т. д.), которая формально является отдельной корпорацией. Но значит ли это, что эти запреты заведомо не распространяются на подконтрольные американцам иностранные компании (foreign subsidiaries)? Формально говоря, последние не упоминаются в законе Магнитского напрямую. Однако использованное в нем понятие «контроль» в принципе применимо не только к филиалам, но и к дочерним компаниям – в той мере, в которой материнские компании из США могут реально определять их деятельность. Более того, согласно упомянутому закону 1977 г. президент США имеет право распространить соответствующие запреты и на «лиц, находящихся в пределах юрисдикции Соединенных Штатов», в число которых по американскому законодательству несомненно входят иностранные компании, подконтрольные американским физическим и юридическим лицам. Этот вывод подкрепляется и конкретной историей: прежде США не раз пытались заставить европейские компании, подконтрольные американцам, исполнять свои предписания (например, отказываться от определенных торговых контрактов с СССР в начале 1980-х гг.).

Что все это означает на практике? Это означает, что даже компании, учрежденные за пределами США, если у них есть контролирующие американские акционеры, должны будут остерегаться иметь дело с фигурантами «списка Магнитского» (в который, напоминаю, могут попасть не только участники дела Hermitage, но и все те, кто, по мнению американской администрации, был вовлечен в нарушение прав человека в России). А таких компаний по всему миру немало. Достаточно сказать, что крупнейшие платежные системы – Visa и MasterCard – подконтрольны «субъектам Соединенных Штатов» и вполне могут подвергнуться соответствующему давлению с их стороны. Собственно, не так давно мы уже видели пример подобной политики, когда MasterCard заблокировала платежи европейцев в пользу Wikileaks.

До последнего времени правительства и суды стран ЕС неизменно противились экстерриториальному действию американских законов. Однако с 2010 г. в правовой политике Евросоюза наметился поворот: когда США приняли очередной антииранский закон (известный под аббревиатурой CISADA), имеющий сильнейший экстерриториальный эффект, то ЕС не только не заявил, вопреки прежнему обыкновению, юридический протест, но и полностью воспроизвел эти санкции в своем законодательстве (Council Decision 2010/413). Есть серьезные основания полагать, что и в случае с законом Магнитского обструкции со стороны ЕС не последует: во-первых, довольно велика вероятность принятия аналогичного акта в самом ЕС и, во-вторых, экономический ущерб для европейских инвесторов вследствие невозможности вести дела с фигурантами «списка Магнитского» весьма незначителен. Это тот случай, когда американцы вполне могут повторить сказанное незабвенным Виктором Черномырдиным: «Никто не в состоянии помешать нам перевыполнить наши законы».

Автор – генеральный директор ООО «Институт прецедента»; доктор права (Университет Эссекса, Великобритания)