Пенсионная реформа – это самые долгосрочные решения, принимаемые сегодня правительством. Путин рано или поздно уйдет, а построенная им пенсионная система будет функционировать еще десятилетия.
Предлагаемая реформа полна несуразностей: это и введение для получения пенсии обязательного 40-летнего стажа работы, и необъяснимая трансформация негосударственных пенсионных фондов из некоммерческих организаций в коммерческие, и стратегически правильные, но технически крайне странные изменения системы раннего выхода на пенсию.
Но все это частности, застилающие суть вопроса: исходя из соображений сиюминутного характера, у нас хотят отнять накопительную компоненту пенсионной системы, украв при этом сбережения значительной части россиян. Правительство хочет отнять у человека возможность влиять на свое собственное будущее, фактически ликвидировать зависимость размера пенсии от уровня зарплаты в течение жизни, вернув нас в советский собес.
Для начала факты
Факт первый. Денег, собираемых Пенсионным фондом, сегодня не хватает на пенсии. Около четверти текущих пенсионных выплат финансируется за счет фонда национального благосостояния (ФНБ), т.е. не из зарплаты работающих поколений, как это устроено во всем мире, а из сверхдоходов от высоких нефтяных цен, которые, как известно, не вечны. Иными словами, не хватает каждого четвертого рубля в каждой пенсии, или более 1,3 трлн руб. в год! Для сравнения: на Олимпиаду в Сочи, про огромные расходы на которую так часто говорят, столько потратят за все семь лет подготовки и проведения.
Факт второй. Для того чтобы частично сократить этот дефицит, два года назад с 26 до 34% были повышены страховые взносы (налоги на фонд оплаты труда). Бизнес взвыл, часть зарплат перевели в тень, дефицит закрыть не удалось.
Факт третий. С 2002 г. для граждан моложе 1967 года рождения 6% собираемых страховых взносов откладываются в накопительную часть пенсий. За счет этого уже накоплено около 2,4 трлн руб. и каждый год откладывают еще 430–450 млрд руб.
Факт четвертый и самый важный. Мы стремительно скатываемся в демографическую яму. Если до середины 2000-х соотношение работающих и неработающих даже немного улучшалось, так как на пенсию выходило относительно немногочисленное поколение 40-х, а в трудоспособный возраст вступали многочисленные представители последнего советского беби-бума 80-х, то сейчас ситуация в корне изменилась. На пенсию выходят представители послевоенного беби-бума, а в трудоспособный возраст вступает поколение 90-х, которого фактически нет. Дальше будет не лучше: поколение 60-х больше поколения 2000-х. При этом продолжительность жизни пусть медленно, но растет.
Сегодняшняя дыра в бюджете пенсионного фонда будет только увеличиваться. Пик проблем придется на 2020–2030-е гг. Перед российским правительством (равно как и перед правительствами большинства европейских стран) возникла действительно непростая развилка. В долгосрочной перспективе существует всего три возможных решения, но все они политически сложны:
1. Повысить пенсионный возраст, чтобы платить те же пенсии меньшему количеству пенсионеров;
2. Понизить пенсии номинально или за счет инфляции, не проводя индексаций;
3. Повысить налоги (что, по сути, малореально и совсем добьет экономику).
В этих условиях Минтруд предлагает самое безумно-популистское решение, которое только можно представить: отобрать созданные за последние 10 лет накопления, прекратить накапливать, что позволит более-менее сносно еще 5–6 лет продержаться. А после нас хоть потоп.
Тот факт, что пик проблем приходится на 2020–2030-е гг., их не волнует. В интересах страны нужно как раз сегодня накапливать ресурсы, которые спасут тогда, а не тратить заначку сейчас. Но их логика, видимо, следующая: главная задача режима – продержаться как можно дольше и вывести за границу как можно больше, поэтому все ради сегодняшней стабильности, а там хоть трава не расти.
За последние 10 лет мы пережили уже три реформы пенсионной системы. Все решения, которые в них закладывались, относились к разряду тех, плоды от которых получаются через десятилетия. Это все равно что посадить яблоню, подождать два года и сказать: «Что-то яблок нет, давайте вместо нее грушу посадим» – и так несколько раз подряд.
Такая частая смена правил не только бессмысленна, но и вредна. Она не позволяет гражданам формировать долгосрочные стратегии, приучает к тому, что незачем копить – ведь все равно отберут.
Регулирование пенсионной системы – это не то же самое, что регулирование финансового рынка, где ситуация резко меняется чуть ли не каждый год. Пенсионное регулирование имеет дело с длинными демографическими рядами. С 2002 г., когда проводилась первая реформа, не произошло ровным счетом ничего нового, ничего, что не было бы известно 10 лет назад. Поэтому вообще непонятна эта страсть к реформированию. Поэтому любое изменение параметров накопительной части пенсионной системы мы считаем вредным, даже если текущая модель не идеальна.
Общим местом всех призывов к ликвидации накопительной части является аргумент, что доходность от инвестирования пенсионных накоплений была меньше или равна инфляции. С теми ограничениями на порядок инвестирования, которые были введены, это действительно так. Наше государство любит сначала всех призвать что-то делать, а потом бить по рукам.
С 2002 г., когда запустили пенсионную реформу, индекс РТС со всеми нашими кризисами вырос в 5,5 раза. И доходность пенсионных накоплений могла бы соответствовать этой цифре. Конечно, можно возразить, что вкладывать все пенсионные накопления в акции слишком рискованно. Для человека 1967 года рождения, разумеется, вообще недопустимо. Однако для тех, кто моложе 1980-го, – почему бы и нет? Многие мировые пенсионные системы позволяют разным возрастным группам использовать различные инвестиционные стратегии.
Например, в Швеции для только поступающих на работу молодых сотрудников возможно вкладывать в акции до 100% пенсионных накоплений. С возрастом эта доля снижается, и портфель перераспределяется в пользу менее рискованных активов. Нужно ориентироваться на положительную доходность пенсионных накоплений на горизонтах инвестирования в 20–30 лет, а не доводить ограничения до маразма из-за двух лет кризиса.
Наши предложения:
1. Не следует поднимать пенсионный возраст или минимальный стаж в принудительном порядке. Кто хочет уйти на пенсию в 55 лет, пусть имеет такую возможность. Однако система должна стимулировать более поздние сроки выхода на пенсию.
Допустим, женщина, выходящая на пенсию в 55, будет получать страховой компонент пенсии в размере х, женщина, вышедшая в 60 лет, – в размере 1,7х, а женщина, вышедшая в 63 года, – в размере 2,5х. Ко всему этому будет добавляться накопительная компонента выплат: у женщины, вышедшей на пенсию в 63, накоплений будет значительно больше, чем у вышедшей в 55. Подобная пенсионная модель действует в Швеции и Голландии. Благодаря ей фактический возраст выхода на пенсию повышается на 4–5 лет по инициативе самих пенсионеров, не вызывая при этом протестов и социального недовольства.
Тем людям, у кого совокупность страховой и накопительной компоненты окажется меньше регионального прожиточного минимума, следует доплачивать до прожиточного минимума из федерального бюджета в виде пособия по старости.
2. Стимулируя поздний выход на пенсию, мы неизбежно столкнемся с проблемой трудоустройства в пожилом возрасте. В связи с этим следует использовать опыт Сингапура, где для работников старших возрастных групп страховые взносы снижаются. Чем старше работник – тем меньше взносы. С учетом того что страховые взносы платит работодатель, бизнесу становится выгоднее сохранять на работе людей предпенсионного возраста.
Доходы пенсионного фонда вроде бы снижаются, но в силу того, что престарелому работнику пока нет необходимости платить пенсию, общая нагрузка на пенсионную систему тоже снижается. Введение подобной практики в России могло бы существенно облегчить трудоустройство людей предпенсионного возраста.
3. У нас до сих пор осталось огромное количество активов, в той или иной степени принадлежащих государству, и управляются они, как правило, не в интересах государства, а в интересах конкретных чиновников. За последние 12 лет из года в год принимаются планы приватизации, которые не выполняются, – трудно чиновникам расстаться с источниками коррупционного дохода.
Эти активы – естественный ресурс пенсионной системы. В конце концов, это нынешние пенсионеры строили все те заводы, которые составляют основу госкорпораций. «Газпром» – национальное достояние? Замечательно, сделаем его принадлежащим широкому кругу конкретных пенсионеров.
Эти активы вполне сопоставимы с масштабом дефицита Пенсионного фонда на горизонте до 2027 г., когда на пенсию начнет в массовом порядке выходить поколение, обладающее пенсионными накоплениями. Если взять доли государства только в «Газпроме», «Роснефти» и ВТБ, это уже около 4 трлн руб. по текущей стоимости. А если к этому добавить компании поменьше, бесчисленное количество всевозможных ФГУПов, непонятно кем используемой недвижимости, миллионы гектаров земель? В 2008 г. ЕБРР оценивал госсектор экономики в 40%ВВП, с тех пор эта доля только росла.
Минтруд говорит, что нам не хватает тех самых 450 млрд руб. в год, которые составляют накопительные 6%. Хорошо, пусть эти 450 млрд руб. перечисляются на спецсчета пенсионных фондов, с которых последние смогут выкупать акции госкомпаний на приватизационных аукционах. А государство пусть обязуется перечислять всю выручку от приватизации на покрытие дефицита Пенсионного фонда.
Таким образом мы изыщем средства сегодня, при этом не отнимая накопления миллионов россиян. В их пенсионных фондах будут лежать акции компаний, представляющих «национальное достояние».
Последние озвученные планы по приватизации на 2013 г. – 475 млрд руб. Говорят, если будет больше – обрушим рынок. Однако, если на рынок добавить еще 450 млрд руб. покупателей от пенсионных фондов, то объем приватизации вполне можно довести до 1 трлн в год. Это вполне сопоставимо с текущим дефицитом пенсионной системы.
В идеале следует провозгласить выручку от приватизации единственным ресурсом финансирования дефицита Пенсионного фонда на период до 2027 г. Пусть ФНБ решает более долгосрочные задачи и подключается к дофинансированию пенсионной системы только в случае резкого падения цен на нефть.
В этом случае, когда президент в следующий раз широким жестом пообещает своим основным избирателям (пенсионерам) очередную подачку с барского стола, он сделает это не за счет будущего миллионов россиян, а за счет настоящего узкой группы чиновников, контролирующих те самые госактивы.
4. Для реализации предыдущего предложения, очевидно, следует существенно расширить инструментарий для инвестирования пенсионных накоплений. Для младших возрастных групп этот инструментарий должен включать высокорискованные и высокодоходные инструменты (см. выше).
5. Также следует позволить гражданам использовать пенсионные накопления до наступления пенсионного возраста. Практика многих стран позволяет брать из собственных пенсионных накоплений деньги на учебу, осуществлять взносы при покупке первого жилья, приобретать медицинские услуги.
В этом случае пенсионные накопления могут стать действенным инструментом развития человеческого капитала. Кроме того, подобные решения заставят миллионы россиян на практике почувствовать, что их пенсионные накопления существуют.
Нельзя позволить правительству разменять наше будущее на свое политическое настоящее.