Сергей Маркедонов: Иванишвили – грузинский Янукович?

Парламентские выборы в Грузии стали в начале октября одной из центральных тем в российских СМИ. Политический успех оппозиционного блока «Грузинская мечта», ведомого миллиардером Бидзиной Иванишвили, а также первое за десять лет чувствительное поражение президента Михаила Саакашвили заставили говорить о том, что в закавказской республике грядут серьезные внутриполитические перемены. Которые, не исключено, изменят, в свою очередь, и двусторонние российско-грузинские отношения. «Призрак Януковича» отчетливо замаячил со страниц газет и интернет-сайтов. Кем-то прагматизация отношений Грузии с северным соседом воспринимается как долгожданный прорыв. Кому-то в «украинизации» кавказского государства видится угроза демократии и либеральным ценностям. Но сам запрос на сравнение очевиден.

И в самом деле, почему бы ему не возникнуть? Грузия и Украина в 2003–2005 гг. пережили цветные революции, после которых обе эти страны стали самыми проблемными партнерами России на постсоветском пространстве. И если в случае с Украиной удалось не переступить «красной черты», то Москву и Тбилиси жестко разделил горячий август 2008 г. При этом и в случае с Украиной, и в случае с Грузией завышенные ожидания и первичные восторги от смены власти прошли. Появилось разочарование и, как следствие, запрос на перемены. Этот запрос по-разному был реализован в одном и в другом случае. Но его наличие очевидно. И лишь отсутствие в Грузии того уровня фрагментации высшей политической элиты, который есть на Украине, отложило поражение Михаила Саакашвили. Между тем первые тревожные звоночки для него прозвенели еще в январе 2008 г., когда в ходе вторых в своей жизни президентских выборов он хотя и победил в первом туре, но проиграл столицу – Тбилиси. Как тут не вспомнить классика с его выводами о том, что для революции важен не численный перевес вообще, а численное преимущество в столицах!

Но дальше наше сравнение неизбежно наталкивается на многочисленные нюансы, которые невозможно игнорировать. Увы, но это ради выпрямления острых углов уже сделали многие российские комментаторы. Мы снова столкнулись с «россиизацией» грузинской проблемы: когда говорим о Грузии, а подразумеваем Россию. Точнее, то, что мы желали бы видеть в ней. Отсюда и поспешные выводы о смене власти в Грузии и успехе в реализации политического транзита в кавказкой республике. Между тем парламентские выборы лишь первый акт драмы.

Для завершения перехода от президентской модели к парламентской республике еще нужно попытаться сформировать новое правительство, определиться со спикером и премьер-министром, не говоря уже о выборах президента в будущем году! Но самое главное даже не это. Намного важнее после всех этих кадровых изменений реализовать на практике конституционную реформу. То есть сделать транзит легитимным и легальным. Но решение этих задач таит в себе много интриг. И сегодня со стопроцентной уверенностью никто не скажет, как последующие акты грузинской драмы будут сыграны. Да, власть впервые после 2003 г. потерпела ощутимое поражение. Но она не сломлена и не подавлена. Не зря ведь спикер парламента Давид Бакрадзе мягко, но со сталью в голосе заявил о том, что власти могли бы организовать и парламентский кризис, и новые выборы, если победители нынешней кампании будут вести себя неконструктивно. Да, роль высшего представительного органа возрастает. Но пока что президент обладает прерогативой вносить кандидатуру премьера. И крайне сомнительно, что кандидатом имярек станет Иванишвили. Если же говорить о «грузинском Януковиче», то перед тем, как стать им, ему следует решить вопрос о собственном гражданстве. Пока что он обладает французским, а не грузинским паспортом. Сама же «Грузинская мечта» при тщательном знакомстве обнаруживает большее сходство с «Демократической Россией» или Народно-патриотическим союзом из российских 1990-х, чем с четко структурированной партией. Ни внятной идеологии, ни программы, будь то внешняя или внутренняя политика, у нее нет. Деньги, конечно, надежный ресурс, но партийное строительство одними финансами не делается. Для него нужна идея. Пока же только досрочная президентская кампания и ускорение политреформ представляется наиболее возможным консолидирующим крайне разнородную оппозицию предложением.

В связи с этим сам тезис о смене власти в Грузии и уж тем более о геополитических подвижках кажется преждевременным. Надо понимать, что слова о переходе в оппозицию адресовались не столько внутренней, сколько внешней аудитории. Просто потому, что реальные рычаги пока что находятся не у «мечтателей». И последнее (по порядку, но не по важности). Представим себе, что слова президента Грузии о смене властных кресел на оппозиционные будут реализованы в ближайшем будущем. Это не будет означать стремительного продвижения Москвы и Тбилиси навстречу друг другу. Логика оппозиционера и логика действующего государственного деятеля – разные вещи. И молдавская история Владимира Воронина, и украинские истории с тем же Виктором Януковичем, а ранее с Леонидом Кучмой это показали. Здесь же можно вспомнить и разочарование в «наших» Эдуарде Шеварднадзе, Гейдаре Алиеве, Альгирдасе Бразаускасе. Став президентом или премьером, любой политик в Грузии будет отстаивать национальные интересы так, как он их понимает. Да, потепление отношений с Россией возможно, но не далее тех ограничителей, которые сегодня имеются. Впрочем, для их описания потребуется не отдельная статья, а большая книга.