От редакции: Дающим станет легче

Минэкономразвития предложило вернуть в оборот стимулирование отечественных меценатов – это мера, которая была необходима давно. Разработанный в министерстве законопроект предлагает списывать с налогооблагаемой базы до 10% доналоговой прибыли при выплатах благотворительным фондам, религиозным организациям и социально ориентированным НКО. Сейчас налоговые льготы на благотворительные выплаты имеют только физические лица (до 25% дохода). Фискальные ведомства против, они опасаются падения поступлений в казну (подробнее см. статью на стр. 03). Но политическая идея верна: вместо добровольно-принудительной «социальной ответственности» с размытыми границами выплат нужно создать институт. Бизнес должен иметь четкие правила игры на поле благотворительности. От новеллы могут выиграть и филантропы, получающие существенные налоговые льготы и нуждающиеся в помощи.

Однако одновременно власть воспитывала недоверие к благотворителям и НКО, особенно получавшим иностранную помощь, подозревая их в антигосударственной деятельности. Непрозрачность расходования средств крупными корпорациями, такими как «Газпром», «Роснефть» и «Транснефть», которые не раскрывали, куда ушли миллиарды рублей, выделенные на благотворительность, усиливала недоверие россиян к добровольным пожертвованиям.

Но не все так просто, как кажется. Проблема в особенностях отечественного меценатства. В отличие от США, где около 80% пожертвований из $270–300 млрд в год совершают частные лица, в России большую часть благотворительных сумм составляют взносы крупных корпораций и среднего бизнеса (150 млрд руб., по расчетам РСПП). Россияне менее активны на ниве филантропии по нескольким причинам. В США более существенны налоговые льготы для «частников»: американец может освободить из налогооблагаемой базы до 50% годового дохода. Учитываются не только деньги, но и пожертвования одежды и продуктов. Кроме того, благотворительность – это традиция, один из институтов, объединяющих нацию. В России в течение последнего десятилетия складывалась иная ситуация.

В течение 2000-х гг. государство вело непоследовательную политику в сфере благотворительности и некоммерческом секторе. Власть рада передать часть социальных и общественных функций – помощь старикам, сиротам и жертвам стихийных бедствий – НКО и волонтерам. Она покровительствует фондам, помогающим взрослым и детям получать дорогостоящее лечение в России и за рубежом, пытается организовать добровольную пожарную охрану и т. д. В последние 3–4 года государство облегчило отчетность благотворительных организаций и НКО, снизило налоговую нагрузку на них. Наконец, был отменен противоречащий здравому смыслу подоходный налог с получателей благотворительной помощи.

Ситуация изменилась в последние два-три года. Огненное лето 2010 г. и недавние бедствия в Крымске продемонстрировали феномен, неожиданный для атомизированного российского общества. Пользуясь социальными сетями, граждане объединялись, чтобы выяснить нужды пострадавших, создавали пункты сбора продуктов и вещей. Добровольцы отправлялись в горячие точки, открывались счета для сбора денег, а организаторы отчитывались о проделанной работе и расходовании средств.

Это не понравилось представителям чиновничества, которые привыкли считать себя главными филантропами и меценатами страны. Для них самодеятельные, набранные не по партийно-бюрократической разнарядке волонтеры и благотворители – конкуренты, которые к тому же портят благополучную картинку в телевизоре. Теперь бюрократия пытается ограничить конкурентов законодательно. Разработанный в июле, вскоре после Крымска, законопроект о волонтерстве пытается поставить добровольцев и их организаторов под надзор госорганов и затруднить их работу потоком бумажной отчетности. Проект Минэкономразвития улучшает условия для благотворительности крупных компаний, вложения которых не всегда прозрачны. Впрочем, есть надежда, что сектору НКО (за исключением, вероятно, будущих «иностранных агентов») эта мера поможет.