Дэни Родрик: Отказ от общих рецептов
Новый президент Всемирного банка Джим Ён Ким и те, кто конкурировал с ним за этот пост, – представители противоположных подходов к развитию. Ким смотрит снизу вверх. Его интересует эффективное предоставление бедным сообществам услуг – образования, здравоохранения, микрокредитования. Девиз этого подхода можно сформулировать так: «Развитие – это работа от проекта к проекту».
Проигравшие кандидаты на пост президента – Нгози Оконджо-Ивеала и Хосе Антонио Окампо, бывшие министры финансов, соответственно, Нигерии и Колумбии, – смотрят сверху вниз. Они настаивают на масштабных реформах, которые меняют всю экономическую среду, а основное внимание уделяют международной торговле, финансам, макроэкономике и госуправлению.
Приверженцы «проектной» школы превозносят Мохаммеда Юнуса, чей банк Grameen стал пионером микрокредитования, или Элу Бхатт, основательницу Ассоциации самозанятых женщин в Индии (SEWA). Герои адептов «макро»-школы – знаменитые министры-реформаторы, такие как Манмохан Сингх и Фернанду Энрике Кардозу.
На первый взгляд речь идет об еще одном споре между экономистами и неэкономистами, но на самом деле водораздел проходит скорее по самим дисциплинам, а не по границам между ними. Например, одно из сильнейших поветрий в экономике развития – полевые эксперименты и рандомизированные контролируемые испытания (randomized controlled trials, RCT), идея которых заимствована у медиков, – пришло из «проектной» школы.
Но не так-то просто выяснить, какая из двух школ ближе к истине. Поборники макроподхода напоминают, что самые громкие успехи в развитии – это продукты масштабных экономических реформ. Южная Корея, Тайвань и догоняющий их Китай побороли бедность не программами по борьбе с ней, а созданием стимулов для предпринимательства и улучшением ситуации с правами собственности. Но беда в том, что реформы в азиатском стиле не очень хорошо воспроизводятся в других регионах. Вдобавок отдельные элементы их политики вызывают ожесточенные споры. Например, такой: можно ли считать либерализацию экономики ключом к азиатскому экономическому чуду или, наоборот, все дело в наложенных на нее ограничениях?
Более того, при макроподходе конкретные рекомендации («введите низкие и унифицированные тарифы», «улучшите свое место в рейтинге Doing Business»), не все из которых гарантированно эффективны, соседствуют с весьма размытыми советами без четкого содержания («интегрируйтесь в мировую экономику», «достигните макроэкономической стабильности»).
Приверженцы движения снизу вверх вполне обоснованно могут похвастаться успехами проектов в области образования, здравоохранения и микрокредитования. Но слишком часто эти программы лечат симптомы бедности, а не ее причины.
Как правило, эффективная борьба с бедностью состоит не в том, чтобы помочь беднякам лучше делать то, что они делают из поколения в поколение, а в том, чтобы научить их чему-то другому. А эти вещи, в свою очередь, требуют действий, далеких от проблем бедных. Например, установления четких правил игры или таргетирования валютного курса.
Хорошая новость в том, что в политике развития произошел настоящий прорыв и, несмотря на всю разницу между доктринами, есть у них и нечто общее. Не в том, какие рецепты работают, а в том, как нужно мыслить политику развития. В лучших работах обеих школ в последнее время прослеживается общее пристрастие к диагностическим, прагматическим, экспериментальным и адаптированным к местным условиям стратегиям.
Традиционная политика развития была склонна к метаниям от одной панацеи к другой: считалось, что развитие сдерживается то слабым регулированием, то слишком суровым, то нехваткой кредитов, то несоблюдением прав собственности. Лечить предлагали то центральным планированием, то вашингтонским консенсусом, то микрокредитованием, то раздачей прав собственности на землю.
Современные подходы, напротив, агностичны. Специалисты в сфере развития отказались от общих рецептов и панацей. Эксперименты и испытания стали основой работы. Причем, они не обязательно должны следовать ортодоксальному RCT-подходу. В Китае, например, обходятся без контрольных групп.
Реформаторы подобного толка подозрительно относятся к «лучшим мировым практикам» и универсальным рецептам. Вместо этого они стремятся к политике малых и крупных инноваций, адаптированных под местные условия.
Те, кто занимается политикой развития, могут и должны объединиться вокруг этого прагматического подхода. Экономистам, занимающимся вопросами макроразвития, нужно лучше оценить опыт приверженцев рандомизированных испытаний. А представители «проектной» школы должны понять, что при всей полезности таких исследований применимость полученных результатов часто ограничена узкими рамками. И, наконец, обеим школам пора стать более восприимчивыми и открытыми.