Дэни Родрик: Наступление на суверенность
Один из основополагающих мифов нашего времени состоит в том, что глобализация сделала ненужными национальные государства. Революционные изменения в транспорте и коммуникациях, о которых мы регулярно слышим, стерли государственные границы. Наднациональные регуляторы, международные гражданские организации и многосторонние институты с интернациональными учредителями успешно теснят законодателей отдельных стран. Политики национального уровня, как считается, беспомощны перед лицом мирового рынка.
Но мировой финансовый кризис пошатнул этот миф. Кто спасал банки, занимался фискальным стимулированием и предоставлял социальные гарантии безработным, пытаясь не допустить разрастания кризиса? Кто переписывал правила надзора на финансовых рынках и менял принципы регулирования, чтобы избежать новых инцидентов? В чей адрес неслась львиная доля упреков в ошибках? Ответ на все эти вопросы один: национальные правительства. G20, МВФ, Базельский комитет по банковскому надзору, как правило, оказывались на вторых ролях.
Даже в Европе, где относительно сильны наднациональные институты, политическую повестку определяли национальные интересы и национальные политики, главным образом канцлер Германии Ангела Меркель. Не будь она настолько озабочена проблемой бюджетной экономии стран-должников и не убеди она свой электорат в необходимости именно такого подхода к проблемам Европы, кризис в еврозоне развивался бы совсем иначе.
Несмотря на все это, репутация государства как такового серьезно подорвана. Интеллектуальное наступление на него идет по двум фронтам. Во-первых, часть экономистов рассматривают государство как барьер на пути свободного передвижения товаров, капитала и трудовых ресурсов. Запретите местным политикам строить барьеры и вводить собственное регулирование, говорят эти экономисты, и мировой рынок позаботится о себе сам, создавая более интегрированную и эффективную мировую экономику. Но принцип laissez-faire уже доказал свою способность приводить к кризисам, а международные технократы не являются приемлемой альтернативой суверенным государствам. Размывание границ будет приносить мировому рынку мало пользы – до тех пор пока не существует эффективного мирового правительства.
Во-вторых, приверженцы космополитической этики осуждают искусственность границ между государствами. Как пишет философ Питер Сингер, революция в средствах коммуникации породила международную аудиторию, которая создала почву для возникновения глобальной этики. Если мы самоидентифицируемся как нация, наша мораль остается национальной. Но если мы ассоциируем себя со всем миром, границы нашей лояльности также расширяются. Похожим образом нобелевский лауреат Амартия Сен говорит о «множественных идентичностях» – этнических, религиозных, национальных, местных, профессиональных и политических, многие из которых перекрывают государственные границы.
До сих пор нет ясности, насколько все это попытка выдать желаемое за действительное, а насколько отражение реальных процессов расширения идентичности. Несколько лет назад в ходе опроса из серии World Values Survey исследователи пытались выяснить у жителей ряда стран, насколько они ассоциируют себя с местной общиной, своей нацией и мировым сообществом. Людей, считавших себя гражданами государств, оказалось значительно больше, чем людей, видевших в себе граждан мира. Это неудивительно. Неожиданным оказалось то, что национальная идентичность перебила местную и общинную в США, Европе, Индии, Китае и вообще в большинстве регионов.
Резкое падение стоимости перевозок и коммуникации не отменило географии. Экономическая, социальная и политическая активность по-прежнему определяется в основном локальными нуждами и историческим опытом. Географическое расстояние так же сильно сказывается на интенсивности экономического обмена сегодня, как и полстолетия назад. Даже интернет, как выясняется, не такой уж безграничный, как кажется. Одно из исследований недавно продемонстрировало, что американцы с гораздо большей вероятностью посещают сайты, связанные со странами, физически близкими к США, чем сайты, посвященные далеким государствам.
Проблема в том, что мы до сих пор находимся в плену у мифа о закате национальных государств. Политические лидеры демонстрируют бессилие, интеллектуалы выдумывают схемы глобального управления, неудачники сваливают все беды на иммигрантов или дешевый импорт. Но стоит начать говорить о возрождении национального государства, как респектабельные граждане кидаются наутек, как будто вы предлагаете возродить бубонную чуму.
Оговоримся, конечно, что география привязанностей и идентичностей не является неподвижной. Она менялась от века к веку. Мы не должны полностью списывать со счетов возможность того, что подлинно глобальная идентичность станет реальной в будущем. Но сегодняшние проблемы не могут быть решены с помощью институтов, которые (пока) не существуют. На сегодняшний день людям приходится искать решения у национальных правительств, и это направление действий – лучшая цель для коллективных действий. Национальное государство, может быть, и завещано нам французской революцией, но на сегодня это все, что у нас есть.