Константин Гаазе: Будущее противоречивое правительство

Высшая российская бюрократия застыла в ожидании нового большого передела власти в стране. Пока Владимир Путин и Дмитрий Медведев торгуются в Сочи относительно кадрового состава нового правительства, чиновники наносят друг другу мощные аппаратные, медийные и даже силовые удары, стремясь набрать очки себе и отобрать их у своих противников. Очевидно, что кадровый пасьянс может сложиться несколькими способами. Но кажется, что основные группы, которые сегодня борются за контроль над кабинетом, сохранятся в том или ином виде и в новом правительстве.

Сегодня правительство разделено на несколько неравных частей. Либералы – первый вице-премьер Игорь Шувалов, экономисты аппарата правительства, высшие сотрудники Минэкономразвития и Минфина, забыв былые распри, объединились под флагом «Стратегии-2020», обновленной экспертами из ВШЭ и АНХ. Их ключевые идеи – быстрая и масштабная приватизация, смена приоритетов бюджетных расходов, ускоренный демонтаж дорогой и малоэффективной системы государственного капитализма, дерегулирование как лекарство от затухающих темпов экономического роста. Обещанное президенту Медведеву премьерство вселяет в них значительный оптимизм. С точки зрения общественности, рейтинг Медведева на нуле. Но с аппаратной точки зрения все выглядит совсем не так. Отказ Медведева от борьбы за президентское кресло как часть политической сделки с Путиным, по их мнению, предполагает открытый мандат на реализацию собственной экономической программы и даже некоторое расширение полномочий премьера.

Государственники старого образца, как и пять лет назад, ставят на экономических гигантов – «национальных чемпионов», способных на своих плечах вытащить темпы экономического роста из нынешнего болота. Их лидер в нынешнем составе кабинета – Игорь Сечин, сумевший в конце прошлого – начале нынешнего года наложить вето на программу приватизации крупнейших энергетических компаний. К нему по доброй воле или вынужденно примыкают многие чиновники: отраслевые министры, главы государственных акционерных обществ, лидеры зависимых от госкомпаний регионов. Программа этой «партии» – возврат в 2007 г., т. е. продолжение строительства экономической модели эпохи конца второго срока Владимира Путина, которое было прервано приходом в Кремль Дмитрия Медведева и кризисом. Победа либералов для них равна утрате контроля над «командными высотами» в российской экономике и значительным бюджетным потерям, которые будут неизбежны в случае реализации «Стратегии-2020».

Не до конца оформившаяся группа вице-премьера Дмитрия Рогозина – третья сила в российском правительстве. Куратор военно-промышленного комплекса Рогозин пока не может похвастаться большим количеством соратников в кабинете министров или установлением контроля над оборонным бюджетом. Но его политическая активность, явно санкционированная Путиным, очевидно, создает ему преимущество нового рода. Внутри большой «партии власти» Рогозин начинает олицетворять принципиально важную для Путина антиамериканскую, силовую фракцию. Судя по предвыборной риторике самого Путина, ее вес в ближайшее время должен расти – и в структурах так называемого народного фронта, и в Государственной думе, и в правительстве. Слабость группы Рогозина очевидна. Ни либералам, ни старым государственникам он не нужен. Единственный гарант сохранения своих позиций для него – сам Владимир Путин.

Такая структура кабинета, если она будет сохранена на какое-то время после перехода Медведева в правительство, идеальна для Владимира Путина. По разным причинам союзы между любыми двумя группами из этих трех практически невозможны. Взаимная антипатия Рогозина и Сечина подкрепляется особым статусом главного оборонного госкапиталиста – главы «Ростехнологий» Сергея Чемезова, близкого к Сечину и враждебного Рогозину. Союз либералов с Сечиным также почти полностью исключен. Тут и старые счеты, и конкурирующие интересы приближенных бизнесменов, и, главное, непреодолимый идеологический конфликт. С Рогозиным либералам также не по пути. Провозглашаемая ими идея роста привлекательности российской экономики для иностранных инвесторов несовместима с заявлениями о растущей важности «грубой силы» для сохранения некого особого статуса России в мире.

Очевидно, что, отправляя в правительство премьера, который просто не сможет оставаться над схваткой в такой ситуации, Путин сознательно оставляет за собой роль повседневного арбитра в возникающих спорах и разногласиях. Тем самым страхуясь от возможности возникновения аппаратной оппозиции своему еще не до конца определенному политическому курсу. Главное правило Путина – не связывать себе руки – снова выполняется давно известным ему способом: через создание системного и непреодолимого конфликта между ключевыми подчиненными. У этого курса есть один, но очень большой недостаток. Не видя разницы между мандатами 2004 и 2012 гг., Путин фактически игнорирует все те политические и экономические риски, которые возникли в связи с его возвращением в Кремль. Разрываемое противоречиями правительство хорошо во времена роста экономики страны и личной популярности. В эпоху перемен оно само по себе может стать тяжелым политическим обременением.