Рокировка президента и премьера официально открыла отсчет новой эпохе застоя. Это сигнал о том, что назревшие экономические и политические изменения откладываются на неопределенный срок. А отставка Алексея Кудрина говорит о том, что нынешняя политическая и экономическая система зайдет в тупик быстрее, чем мы ожидали.
Именно Кудрин говорил о том, что необходимо трезво смотреть на перспективы мировой и российской экономики, о том, что законы макроэкономики придется соблюдать, даже если это непопулярно. С его отставкой российское правительство перестанет получать заблаговременные предупреждения о том, что растущие бюджетные аппетиты просто невозможно удовлетворить, – и узнает об этом только тогда, когда в бюджете уже кончатся деньги. А когда закончатся деньги, рухнет и нынешняя политическая система.
В 2010 г. (статьи от 19.01.2010 «Сценарий 70–80» и от 22.06.2010 «Вот он какой, застой») мы писали о «сценарии 70–80»: если цена на нефть останется высокой ($70–80 за баррель), то Россия скорее всего повторит опыт Советского Союза 70–80-х гг., когда реформы были отложены, а экономика погрузилась в стагнацию. Этот застойный период закончился банкротством и распадом СССР. Хотя каламбур с цифрами «70–80» больше не работает, мы подтверждаем наш основной прогноз о застое и тупике в конце этого пути.
Во-первых, хотя цена на нефть сегодня выше $80 за баррель, этот уровень цен уже недостаточен для экономической стабильности. Бюджет России уже не имеет профицита при цене на нефть в $70 за баррель. Теперь бюджет можно сбалансировать только при $125 за баррель. Все докризисные источники быстрого экономического роста (первоначальный стимул от стабилизации макроэкономической политики, наличие резервных производственных мощностей и недоиспользование ресурсов дешевой рабочей силы) на сегодня исчерпаны. Чтобы расти темпами, характерными для Южной Кореи и других быстро растущих экономик на тот момент, когда они были на уровне развития России, страна нуждается в новых инвестициях. Следовательно, в России необходимо улучшение делового и инвестиционного климата. Это, в свою очередь, зависит от таких факторов, как борьба с коррупцией, улучшение защиты прав собственности, создание эффективной и независимой судебной системы, открытие экономики для конкуренции (как внутренней, так и международной). Единственный оставшийся источник роста – это высокие и растущие (!) цены на нефть.
Во-вторых, подушка безопасности для экономики – накопленные резервы – стала де-факто значительно меньше. Ведь в случае кризиса ее придется использовать в значительно большей мере не на экономические, а на политические цели. «Арабская весна» заставила российские власти задуматься о том, что устойчивость режима гораздо ниже, чем считалось ранее. Именно поэтому расходы бюджета стали расти еще быстрее. Характер проведения «рокировки» уничтожил даже иллюзию участия граждан в политической жизни страны. Поэтому поддержка власти возможна только в случае продолжающегося роста доходов. В случае падения цен на нефть и последующего экономического кризиса денег на поддержание ликвидности банковской системы, остановку паники на финансовом рынке и поддержку экономики просто не будет. Подушка безопасности будет потрачена в первую очередь на поддержание политической стабильности.
В-третьих, цинизм рокировки, при которой не было даже претензии на демократический процесс, показывает, насколько правящая элита уверена в себе. Такой оптимизм имеет вполне рациональное психологическое объяснение, которое в последнее время все больше изучается экономистами. Удачливые лидеры, чье правление совпало с периодом высоких цен на нефть, легко верят в то, что их удача является заслуженной и непреходящей. Уроки кризиса 2008 г. дают возможность российской политической элите верить в то, что в случае чего цена на нефть вырастет и спасет нас. Но мы уже слышали подобные заверения и об успехе экономической модели Белоруссии и об особенностях экономического чуда Ирландии и Исландии. Как и в случае финансовых пузырей, излишняя самоуверенность зачастую становится одним из главных симптомов предстоящего краха.
Сможет ли Россия получить помощь от кого-либо, когда придет следующий экономический кризис? Вряд ли. Несмотря на свой размер, Россия на периферии мировой экономики. У нее нет системного значения для мировой финансовой системы (какое есть, например, у маленькой Греции, спасение которой важно для Евросоюза). Экономический и политический кризис в России не создаст и критической ситуации с поставкой нефти и газа для мировой экономики. Ведь даже если кризис приведет к смене политического строя, новое правительство по-прежнему будет так же поставлять сырье. Кризис в России не вызовет и особой симпатии или желания помочь у европейских или американских налогоплательщиков. Ведь Россия – страна среднего достатка с элитой, скупающей самую дорогую недвижимость мира, а в ближайшие годы налогоплательщикам западных стран самим придется затягивать пояса.
Российское политическое равновесие таково, что политическая элита не заинтересована в переменах. В своей известной книге «Логика политического выживания» (The Logic of Political Survival) Брюс Буэно де Мескита и его соавторы утверждают: «Хорошая политика с точки зрения страны может быть плохой политикой с точки зрения властей, и наоборот». Если выход на высокие темпы роста связан с утратой контроля над экономикой (из-за приватизации, дерегулирования, укрепления верховенства закона и стимулирования конкуренции), то элита может опасаться ослабления и в конце концов полной потери власти. В этом случае правящая элита предпочтет скорее остаться во главе стагнирующей экономики (имея большую долю меньшего пирога), нежели рисковать потерей власти (и лишиться всякой доли в большом пироге). Но опыт советских предшественников показывает: во-первых, если в стране кончатся деньги, удержаться у власти не удастся; во-вторых, откладывание реформ приведет к тому, что их все равно придется проводить, но при менее благоприятных обстоятельствах и с большими издержками.