В России начинают формироваться основы двухпартийной системы

Российский правящий класс еще не определился (или точно не знает), кто именно займет пост главы государства в 2012 г., но, похоже, уже очень хорошо понимает, какая политическая система ему нужна в последующие годы.

Когда три года назад Дмитрий Медведев еще только вступил в должность президента и Россия начала жить при «тандемократии», уже тогда было ясно, что дальнейший выбор пути политической эволюции будет сделан между тремя сценариями.

Первый сценарий заключался в том, что Владимир Путин будет выступать в роли защитника и страховочного механизма для Медведева, постепенно вводить его в курс дел и пошагово передавать ему все больший объем реальных полномочий и властных функций. А по завершении этой программы «постепенного преемничества» и после переизбрания Медведева в 2012 г. сможет отойти в сторону с поста премьера, но остаться лидером сохраняющей доминирование правящей партии. В 2018 г. Россию бы тогда ждало выдвижение нового преемника, а соответствующая персоналистская модель воспроизводства власти нынешней политической элиты существовала бы и дальше.

Второй сценарий мог заключаться в том, что в течение ближайших лет дела пойдут не так, станет понятно, что риски низкой управляемости системы слишком велики, а внешние вызовы и внутренние социально-экономические угрозы существенны. Тогда пост премьер-министра становился бы хорошей площадкой для возвращения Путина в кресло президента еще на один, а то и на два срока. Но общий вывод был бы тревожен: выстроенная Путиным политическая система и сформированная им команда не могут нормально работать без его непосредственного участия и ручного управления.

Третий сценарий состоял в том, что система деконцентрации и разделения власти между Медведевым и Путиным заработает и приведет к формированию внутриэлитного согласия по поводу того, что такую формулу власти в России следует зафиксировать на долгосрочной основе. Речь бы в этом случае шла не о закреплении на века какого-то именно персонального «двоецарствия» или переходе к парламентской республике, но о более полноценной институционализации условно «французской модели» баланса сил, полномочий и ответственности президентской и правительственной власти с опорой на парламент и систему политических партий.

Сегодня ни один из этих сценариев не является, конечно, окончательно закрытым. Однако российская политическая элита в целом уже дозревает до третьего варианта – до понимания того, что дальнейшее сохранение власти и общего контура политического режима требует более сложных конструкций, чем тандемы, персональные рейтинги лидеров и модель доминантной партии. Правящий класс почти готов к тому, чтобы в том числе в целях долгосрочного сохранения своих позиций максимально уйти от рисков властной монополии одного человека независимо от того, какую фамилию он носит.

Главный признак движения российской политики в этом направлении (как мы уже и прогнозировали в марте) – начало формирования в ходе нынешней парламентской кампании основ двухпартийной системы, в рамках которой власть могла бы периодически передаваться от одной элитной фракции (коалиции) к другой, но в целом оставалась бы в руках правящего класса. Другие партии тоже существовали бы в своих нишах, но в условиях фактического внутриэлитного консенсуса по поводу невозможности прихода к власти «третьих партий».

И перезапуск праволиберального проекта под маркой фактически новой и более мощной «Ё-партии», и ребрендинг «Единой России» в рамках Народного фронта (призванный в том числе столкнуть в более узкие электоральные ниши КПРФ, ЛДПР и эсеров) – все это выглядит как элементы соответствующего сценария. В конечном счете нельзя полностью исключать превращения участников нынешнего правящего тандема в лидеров новой двухпартийной модели политического режима, в том числе в ходе конкуренции между ними на президентских выборах.

Другое дело, что задачи строительства новой конструкции выборами 2012 г. вовсе не ограничиваются. Куда важнее, что может произойти потом. Ключевых вопросов, которые могут потребовать конституционных новаций, по сути, два.

Во-первых, для новой двухпартийной модели потребуется реальный режим правительства парламентского большинства – т. е. кабинета министров, действительно формируемого по-настоящему правящей партией (или партийной коалицией), имеющей большинство в Госдуме, и ответственного как перед парламентом, так и перед президентом. Периодически это, может, и будет приводить в том числе к режиму сосуществования и взаимного балансирования, например, правого президента и левого правительства (или же наоборот).

Другой вопрос состоит в том, чтобы убрать всего лишь одно – последнее слово «подряд» – в формулировке ч. 3 ст. 1 Конституции, которая гласит, что «одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд». При четком и жестком ограничении президентских возможностей для одного человека только двумя сроками институциональная роль двухпартийности резко вырастет, а персоналистские начала политического режима существенно сократятся. К тому же в этом случае куда более оправданным будет выглядеть и недавнее увеличение срока одного президентского мандата с четырех до шести лет.

Возможно, что до таких поправок в Основной закон дело дойдет уже к 2013–2014 гг. Причем независимо от того, кто именно займет президентское кресло по итогам мартовских выборов будущего года.