Россия – лидерское общество

Все в российской истории случается неожиданно. Статус-кво кажется вечным, но меняется мгновенно. Именно поэтому задаться вопросами о будущем стоит именно сейчас, когда видимых причин для потрясений нет. Насколько жизнеспособны альтернативы существующей системе? Что и как менять, когда в неведомый пока час икс возможности для политических перемен вдруг появятся?

Если в стране не хватает порядка, прежде всего законности, то эта нехватка восполняется лидерством. Именно поэтому Россия – лидерское общество. Само по себе это недостаток, ибо зависимость от личных качеств руководителя создает немалые риски. Тем более что лидерство у нас болезненное, навязчивое, задвигающее граждан в родительско-детские отношения с собой.

ХХ век в России – череда переходов от одного типа лидерства к другому. И каждый из них со своей порчей. Век начался, как и много где еще, с наследования абсолютизма. Этот тип лидерства везде имеет одни и те же пороки: зависимость от случайности рождения и слабость общественной организации. Его сменил вождизм большевиков с его утопической идеологией и образом врагов вокруг. Вождизм исчерпался и перерос в самозванство бюрократов: назначение себя и друг друга во главе страны, культ стабильности и разложение. Развал вызвал к жизни уступающий тип лидерства. Ведь последний генсек только приоткрыл форточку, чтобы проветрить государственное помещение, но через нее ворвался шторм, вытряхнул ветхие интерьеры и вынес вон самого лидера. В растерянной стране возник лидер инверсионного типа, которого вознесли на вершину шаткой власти не столько его достоинства, сколько бестолковые преследования противников и завышенные ожидания общества. Вскоре иссякнув, этот тип лидерства породил новый – нынешнее преемничество, случившееся уже дважды. Этот тип лидерства означает передачу власти от предшественника и по его выбору, что сильно ослабляет легитимность такого лидерства. Ведь это почти назначенство, привнесенное в политику из армии, госслужбы и бизнеса.

В России ХХ века ни один глава государства не уходил без позора, массового поругания и поношения. Иногда оно было прижизненным, даже еще и до отставки (Николай II, Брежнев, Черненко, Горбачев, Ельцин). В других случаях позорными были сами отставки (Хрущев, опять же Горбачев и Ельцин). Бывало, что имя лидера поругалось посмертно (Ленин, Сталин). Неизвестно только, как закончил бы Андропов: он начал с облав в кинотеатрах, что вызвало общий сарказм. А реформаторский подъем оборвался его кончиной. Поразительно, как ликование их сторонников при взятии власти (последним императором, Лениным, Горбачевым, Ельциным) превращалось в нечто противоположное к концу их правления. Никто не сумел уйти достойно и вовремя.

Эта мрачная тенденция мучила империю, Советский Союз и новую Россию все предыдущее столетие. Удастся ли прервать ее в ХХI веке?

Первый же преемник повторил операцию преемничества – одну из множества спецопераций, по стилистике свойственных его прежней профессии. Первой, а может быть, и основной профессии. И тут в самый раз заметить еще одну закономерность.

Почему-то так получалось, что почти каждый из тех, кого приближали к себе лидеры СССР и СНГ, восставал против них же. Сталин уничтожил ленинцев, Хрущев разоблачил сталинизм, Брежнев выгнал Хрущева, вице-президент Янаев восстал против Горбачева, Руцкой – против Ельцина, Касьянов – против Путина... Вторые против первых.

Что же теперь? Правда, в нынешнем тандеме не так уж ясно, кто первый, кто второй. Это образ двухместного велосипеда, где руль в руках только у одного седока. У второго – лишь неподвижное подобие руля. Если у каждого из них свой руль, то ясно, чем кончится заезд. Очевидная аварийность такого транспорта сейчас настораживает одних, пугает других и возбуждает третьих. Неужели преемник против преемника?

Говорят: это спектакль. Оба – авторы единой пьесы. Разыгрывают простонародье. Новая спецоперация. Конспирология обычно подменяет закономерности. Ходили же слухи, что ГКЧП устроил сам Горбачев, чтобы на имитации разгрома путча усилить свою угасающую власть. Не подтвердилось.

Все же главное в другом. Необходимо прервать эту цепь патологий. Преодолеть сугубо лидерский характер общества. Освоить ценности порядка, законности. Перевести управление в режим автопилота, где ручное управление – для чрезвычайных ситуаций, но тоже в заданных рамках и по правилам. И если произойдет историческая случайность (а как иначе?) и наше Отечество возглавит цивилизационный лидер (а кто ж еще?), он начнет с ценностной переориентации: с признания первенства права перед законами, повышения качества законодательства, независимых судов, грамотного правоприменения, поддержки правозащитного движения, развития правосознания граждан. И это будет последний тип лидерства, который не заменяет нам порядок, а создает его.