Всего через четыре дня мы проснемся в новой стране – стране, в которой интересы государства окончательно разошлись с интересами бизнеса. Повышение социальных платежей с 26% (и с 14% для малого и среднего бизнеса) до 34% начнет уверенно душить экономику, не принося желанного пополнения пенсионной системы и указывая на неготовность власти более рационально решать накопившиеся проблемы.
Да, перед государством стоял сложный выбор. Можно было сохранить расходы на пенсионное обеспечение на уровне 2007 г. (4,8% ВВП), позволив коэффициенту замещения к 2020 г. упасть с 23,4 до 16%. Либо можно было поддерживать пенсии на уровне 30% от средней зарплаты, увеличив расходы на эти цели почти вдвое в 2020 г., что требует направления в пенсионную систему дополнительно 5% ВВП ежегодно. Выбран был второй вариант. А на вопрос, где найти деньги, власть нашла лишь один ответ: то самое повышение нагрузки на бизнес, основная часть которой ляжет на наименее доходные его виды – порог отсечения зарплат сохранен на уровне 415 000 руб. в год.
Бизнес ответит за все
Заплатят за увеличение пенсий отрасли с высокой долей оплаты труда в структуре затрат. Кроме того, благодаря регрессивной шкале новая мера ударит по карману наименее обеспеченных граждан, занятых в образовании, здравоохранении, сельском хозяйстве. Повышение взносов катастрофически увеличит налоговую нагрузку и на малый бизнес, работающий по специальным налоговым режимам.
По нашим расчетам, налоговая нагрузка на экономику в целом вырастет на 1,8% ВВП, причем на обрабатывающие производства придется 0,28% ВВП, а на добычу полезных ископаемых лишь 0,07% ВВП. И все это делается под разговоры о необходимости преодолеть сырьевую ориентацию нашей экономики, о важности модернизации и инновационного развития. Но этим проблема не ограничивается.
В зависимости от пропорции, в которой нагрузка от повышения страховых взносов распределится между работодателем и работником, фискальный эффект варьируется от 1,34 до 1,8% ВВП, т. е. покрывает лишь 27% дефицита пенсионной системы. Но рост одних налогов приведет к сокращению других: налога на прибыль (на 0,36% ВВП) и НДФЛ (на 0,17%), и потому фискальный эффект составит 1,17 и 1,44% соответственно, или даже меньше, так как подсчитать объем увода зарплаты в тень, ее снижения и сокращения персонала представляется затруднительным (напомним, что в не очень далеком 1997 году «в конвертах» платилось порядка 47% зарплат). Кроме того, нельзя забывать и то, что расходы бюджета на выплату страховых взносов за государственных служащих тоже вырастут – приблизительно на 0,44% ВВП.
Все это сведет фискальный эффект от повышения страховых взносов до 1% ВВП, из которых на покрытие пенсионных расходов пойдет около 0,75%, что покрывает дефицит пенсионной системы лишь на 14%. Если при этом темпы роста ВВП замедлятся хотя бы на 0,5%, фискальный эффект от повышения страховых взносов сведется к нулю, а диверсификация экономики станет крайне затруднительной, если не почти невозможной. Мы уничтожим перерабатывающий сектор, но не получим ожидаемого эффекта в виде пополнения казны.
Альтернативные варианты
Как показывают расчеты, повышение страховых взносов не может покрыть дефицит пенсионной системы, а его негативные последствия могут быть очень масштабными. Поэтому было бы вернее не увеличивать ставку, но снять верхнюю границу регрессионной шкалы и взимать страховые взносы с любых зарплат. Это должно стать программой минимум для защитников национального бизнеса. Программой максимум в таком случае могло бы стать требование введения плоской шкалы взносов для несырьевого бизнеса на уровне 15%. Это увеличит доходы Пенсионного фонда уже через два года, поскольку даст толчок развитию промышленности и увеличению налоговой базы. И действительно: если введение 13%-ной плоской шкалы НДФЛ правительство считает своей самой удачной новацией, почему бы не повторить этот опыт и здесь? Не будем забывать, что регрессивная ставка противоречит и мировой практике – например, в США ставка аналогичного налога прогрессивно-регрессивная и в зависимости от дохода варьируется от 0 до 39%.
Страховые взносы не единственная возможность привлечения средств в пенсионную систему. Есть широкий диапазон вариантов – от самых непопулярных и кардинальных до социально приемлемых и постепенных – общим объемом примерно 3 трлн руб. Среди главных из них можно назвать повышение акцизов на табачную продукцию и алкоголь. Сигареты в России – одни из самых дешевых в Европе, и, если довести акцизы до уровня Болгарии и Румынии, бюджет может получить порядка 380 млрд руб. Деньги могут поступать в ПФР напрямую – пенсионерам станут платить курильщики и потребители алкоголя. Компенсировать региональным бюджетам доходы от акцизов мог бы налог на недвижимость, который обсуждается уже больше пяти лет, но так и не введен. Другой мерой является совершенствование налогообложения нефтянки, ведь в целом уровень налогообложения этой отрасли в России по сравнению, например, с Норвегией достаточно низкий.
Необходимо начать собирать и дивиденды государственных компаний, прибыль которых в настоящий момент по большей части остается нераспределенной. Если обязать госкомпании направлять на дивиденды не менее 30% от прибыли, это даст в бюджет не менее 150 млрд руб. Еще один безболезненный вариант – приватизация госсобственности, стоимость которой, по некоторым оценкам, достигает 50% ВВП.
Самый непопулярный вариант – повышение пенсионного возраста. Для снижения негативных социальных последствий оно должно коснуться лишь тех людей, кому до выхода на пенсию на настоящий момент осталось 10–15 лет, и проходить постепенно. Эффект от данной меры станет заметен лишь в 2020 г. и будет нарастать к 2040 г., однако, если идти по этому пути, движение надо начинать сейчас, иначе бизнес не выдержит постоянно увеличивающейся налоговой нагрузки, а экономика останется сидеть на нефтяной игле и никогда не встанет на инновационные рельсы.
Наш перерабатывающий сектор уже не думает о рекордах, но еще дышит. Однако, если и дальше красивая риторика власти будет вступать в противоречие с ее реальными делами, мы скоро услышим последний вздох российской конкурентной экономики.