Кто заплатит за озеленение
В 5 часов утра 12 декабря в мексиканском Канкуне произошло то, что в последнее время на переговорах ООН случается не часто: официальные делегации стоя аплодировали документам, принятым в рамках Конвенции об изменении климата.
Среди принятых решений – соглашения о создании «Зеленого климатического фонда» ($30 млрд к 2012 г. и $100 млрд к 2020 г.), о разработке механизма передачи технологий по освоению возобновляемых источников энергии и повышению энергоэффективности, о финансировании проектов по сохранению и восстановлению лесов как поглотителей парниковых газов (REDD), о предоставлении помощи развивающимся странам для целей адаптации к изменению климата и о системе мониторинга достоверности данных о сокращении парниковых выбросов.
Решение об обязательных квотах на выбросы после 2012 г. (год завершения действия Киотского протокола) принято не было, но именно акцент на этом вопросе обусловил провал предыдущего раунда «климатических» переговоров в Копенгагене. Главный прорыв Канкуна – в восстановлении доверия к самому переговорному процессу.
Копенгагенская конференция в прошлом году начиналась с больших надежд и громкой шумихи в СМИ; участие в ней приняли практически все главы государств. От канкунского раунда, напротив, мало кто ожидал успеха. Договориться о решениях в системе ООН, требующей консенсуса почти 200 государств, становится все сложнее.
На этом фоне инициатива по поиску «климатических» решений стала постепенно уходить от ООН к «большой двадцатке» и региональным объединениям стран, от национальных правительств – к бизнесу и на местный уровень (Калифорния, например, приняла «климатическое» законодательство, несмотря на противоречивую ситуацию в США на федеральном уровне). Эти сдвиги отражает и сама структура «климатических» конференций ООН – помимо официальных переговоров делегаций в Канкуне прошли сотни мероприятий дополнительной программы, в которых приняли участие тысячи компаний, муниципалитетов, НПО, академических институтов и СМИ.
Самую большую ставку на «климатические» меры сегодня делает Китай. В антикризисном пакете мер на 2008–2010 гг. более трети ($200 млрд) выделено на «чистое развитие». У Китая для этого есть несколько причин. Во-первых, загрязнение окружающей среды уже сегодня является препятствием для экономического роста в КНР, а изменение климата грозит серьезным ущербом для аграрной отрасли. Во-вторых, китайские лидеры, многие из которых технари по образованию, серьезно относятся к прогнозам ученых. При этом руководители Китая соблюдают преемственность в отличие от изменчивых коллег во многих странах мира (США, например, подписали Киотский протокол при демократах, но не смогли его ратифицировать при республиканцах). В-третьих, для поддержания высоких темпов экономического роста Китаю необходимо преодолеть зависимость от природных ресурсов. КНР продолжает строить угольные электростанции, но понимает, что запасы углеводородов небезграничны, и поэтому параллельно развивает альтернативную энергетику. Наконец, китайские экспортеры стремительно следуют за экологизацией спроса на внешних рынках.
Вместе с тем зеленое развитие внутри Китая мало связано с «климатическими» переговорами внутри ООН. В Копенгагене представители развитых государств, особенно США, пытались навязать Поднебесной ведомую роль, и китайцы отреагировали срывом переговоров. В Канкуне США уже не претендовали на роль лидера, и Китай пошел на уступки в чувствительном для себя вопросе – по проверкам данных о сокращении выбросов.
К чему готовиться России? Будущее глобального климатического режима после 2012 г. будет вновь обсуждаться через год в южно-африканском Дурбане. В Канкуне Япония, Канада и Россия высказались резко против продления Киотского протокола, так как он не предусматривает обязательств по сокращению выбросов для развивающихся стран. Такой подход означает и автоматическое прекращение реализации в России проектов совместного осуществления.
Вместе с тем России необходимо встраиваться в экологизацию мировой экономики без оглядки на ООН. Распределение квот на выбросы по киотскому образцу – лишь один способ решения вопроса, возможно, не самый удачный. Для «декарбонизации» экономики могут быть созданы и другие стимулы. Спрос на грязную продукцию может уменьшаться за счет ликвидации госсубсидий в энергетике, инвестиций в коммерциализацию зеленых технологий, изменения налогообложения «углеродной» составляющей товаров и услуг, в том числе при импорте. Игнорирование этих процессов, многие из которых зарождаются сегодня на уровне компаний и местных инициатив, чревато для России потерей конкурентоспособности.