Обществу жизненно нужен контроль над властью
О Никите Хрущеве стоит помнить не только то, что он передал Крым Украине, но и то, что он создал, например, пенсионную систему. Он начал массовое жилищное строительство и радикальное сокращение вооруженных сил. Но совсем редко вспоминается еще более важное его достижение. Именно Хрущев поставил под контроль партии (всей ее разветвленной всеобъемлющей организационной структуры) деятельность КГБ – органа, который при Сталине осуществлял массовый террор против собственного народа. Начальник областного управления КГБ с этих пор получил супервайзера в лице первого секретаря обкома партии. Это произошло на всех уровнях партийной иерархии. В партии состояло 20 млн человек, а по свойствам той системы она представляла собой массовый авангард общества. Тем самым КГБ, а также все остальные правоохранительные структуры (милиция, прокуратура, судьи и т. д.), да и все чиновничество оказались под контролем общества и перестали быть инструментом в руках одного человека – руководителя страны.
Следует сказать, что интеллектуальная часть советского общества оценила это событие (оценка этих лет как оттепели во многом была связана именно с ним) весьма высоко, а население в целом впервые почувствовало себя уверенным в том, что без реального нарушения тогдашних регулирующих общественную жизнь норм на его свободу никто не покусится.
Конечно, в те времена подвергались преследованию, например, диссиденты. Милиционеры вполне могли рукоприкладством выбить признание в краже из мелкого воришки. Но диссидентствующие знали, что их деятельность будет считаться противозаконной, а частота милицейских злоупотреблений была не большей, чем в Италии или США. Даже одно резонансное преступление милиционеров могло привести к тому, что министр внутренних дел мог в одночасье лишиться должности, как это и случилось даже со всемогущим Щелоковым.
Никто не заметил, что вместе с исчезновением КПСС исчез и общественный контроль над спецслужбами и всякими надзорными структурами – над милицией и ФСБ, прокуратурой и судейскими, налоговиками и пожарными, таможенниками и санэпиднадзором, да и над чиновниками без погон. А общество показало, что после вспышки активности в конце 80-х и начале 90-х оно по-прежнему апатично, пассивно, неспособно к гражданской мобильности и к отстаиванию тех прав, которые получило после 1991 г.
То есть контроль КПСС над всем и вся исчез вместе с КПСС, а контроль со стороны общества не возник. И эту пустоту постепенно, год за годом стала заполнять бесконтрольность, вседозволенность сначала милиции, потом других структур и, наконец, вседозволенность власти в целом. Началось все более массовое шитье дел бизнесменам, руководителям госучреждений, самим же представителям власти, задержания прохожих на улице, на выходе из метро или с вокзального перрона. Как сказали мне несколько руководителей муниципий, сегодня едва ли не любой с тремя звездами побольше и в мундире любого цвета (кроме военных, конечно) своим делом не занимается, а с утра ищет кого-бы прессануть и получить либо взятку, либо часть бизнеса, либо весь бизнес, а в крайнем случае – признание в каком-нибудь преступлении для отчета о собственных успехах. Для прессинга применяют множество статей УК, которые как бы заменили печально знаменитую сталинскую 58-ю.
Прессинг может идти и по команде сверху. Как это было, например, в Перми, когда (несколько лет назад) вдруг сразу завели десяток уголовных дел на министров и председателя регионального правительства. А потом все эти дела закрыли «в связи с отсутствием состава преступления». Этим якобы преступникам жизнь на несколько лет сократили, но ответственности за это никто не понес. Тогда же и тоже в Перми «поработали» с десятком директоров школ за то, что они подписали документы о завершении ремонтов, а ремонты были не завершены, хотя директора не были ни заказчиками, ни кредиторами, ни надзорными специалистами и с них по определению нельзя выбивать подобные подписи. Но всех напугали так, что они написали признательные объяснения и их «великодушно» не осудили (лишь сняли с должности!). И только один директор на еженедельных (!) допросах в течение 13 месяцев (!) не соглашался с обвинениями следователя. И его дело закрыли «за отсутствием состава преступления». Тринадцать месяцев милицейский капитан травил невинного человека, точно зная, что этот человек невиновен, и тоже никакой ответственности не понес.
В то время как в западных странах каждый день появляются команды ad hoc (временные, по случаю) для решения какой-то инновационной задачи в промышленности, управлении, коммуникациях, транспортных связях и т. д., у нас точно так же возникают многочисленные команды ad hoc из следователей, прокуроров, судейских и т. д. для указанного прессингования. В советские времена невозможно было даже представить себе, чтобы милиционер в кого-нибудь из невинных людей публично выстрелил. Служба общественной безопасности превратилась в службу, ежедневно угрожающую гражданам незаконным арестом, задержанием, избиением и даже смертью. Единственной защитой общества от противоправных действий власти и спецслужб стали СМИ, среди которых оказалось много тех, кто обладал и гражданской ответственностью, и смелостью. Они создают важные для судеб многих людей общественные резонансы и расплачиваются за это увечьями и жизнями. Но резонансов можно создать сотни, а преступлений совершаются десятки тысяч.
Надо наконец прямо сказать, что нынешний расцвет вседозволенности чиновников в погонах и без произошел в нулевые годы, в годы создания и укрепления власти. Это сыграло роковую роль в развитии экономики, переформатировав творческую активность нашей молодой буржуазии, у которой был шанс стать инновационной буржуазией, в психологию номенклатурно-буржуазного класса, который ничем не рискует. Но и ничего не развивает, лишь снимает пенку и отвозит ее за рубеж, оставляя Россию без инвестиций и инноваций. Это превратило конституционные принципы демократии, правового государства в такую же риторику, как и 70 лет назад, когда в ГУЛАГе «отдыхали» миллионы людей, а из репродукторов неслось: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».
Гражданин России должен знать, куда ему обратиться за помощью, если он столкнется с чиновничьим и милицейским произволом. Но он этого не знает, ибо такого места (или такого человека) нет. Единственное исключение – президент России. Но эта ситуация, когда есть только один спасительный адрес, не является ни демократией, ни диктатурой. Это ситуация полной безнадежности для простых людей в атмосфере вседозволенности власти.
В сталинские времена царил политический террор. Сегодня террор власти царствует на экономической почве, на почве отъема и передела собственности, а также на психологической почве куража, подсознательного упоения властью над прохожим в старой шляпе и очках, над гастарбайтером, над студентом-ботаником. И квалифицировать эти действия надо именно как террор, а не как коррупцию. Этот террор – следствие безнаказанности, вседозволенности, которая широко разлита в нашем обществе. В отличие от политического сталинского террора, который организовался, пиарился, вдохновлялся, даже воспитывался, нынешний террор никто не организовывал, он идет «снизу», но от «сидящих наверху», от инстинктов жаждущих богатства или карьеры, алчущих глумления над ближним. Этот террор давно перестал быть случаем, он превратился в явление, которое сегодня почти взяло вверх над обществом, обессмыслив Конституцию, законы, религии, нормы нравственности, обессмыслив уже и саму власть. Ибо власть и ее структуры не подотчетны никому, кроме самих себя, а КПСС и райкомов давно уже нет.
Корни этого явления в том, что, абсолютно верно взявшись в 2000 г. за обеспечение политической стабильности и, следовательно, за выстраивание вертикали власти, мы, обеспечив эту стабильность, не перешли к следующим задачам, а продолжали накачивать правами власть, отнимая ее у всех остальных. Пока власть, пусть даже и не все ее участники, не почувствовала отсутствия ответственности перед кем бы то ни было, но зато почувствовала радости вседозволенности. Сегодня общество должно осознать, что либо это случилось навсегда, либо такую ситуацию нужно менять, и не только силами отдельных храбрых представителей СМИ.