В российских судах надо ввести статус иностранного сотрудника

Все в российской истории случается неожиданно. Статус-кво кажется вечным, но меняется мгновенно. Именно поэтому задаться вопросами о жизни после смерти стоит именно сейчас, когда видимых причин для потрясений нет. Насколько жизнеспособны альтернативы существующей системе? Что и как менять, когда в неведомый пока час икс возможности для политических перемен вдруг появятся?

Давайте предположим, что кто-то из сильных лидеров России (а больше некому!) действительно решится на модернизацию. Завтра или послезавтра. Ему придется распаковать это слово-контейнер. Объяснить, что у него там. Иначе говоря, предложить государству и обществу ценностно самоопределиться, вывести их из цивилизационного обморока, из бессознательного зависания между вариантами будущего.

Базовая ценность

Прочное дно этого контейнера образует исходная ценность любой модернизации – законность. Тут не о чем спорить: другой базы модернизация не имеет. Законность – это ценность всепартийная. Она и западная, и восточная, республиканская и монархическая, она государственно-общественная.

Вопрос лишь в том, как ее понимать.

Во-первых, законность – это признание примата права над законом, их принципиальное разделение и подчинение второго первому. Право означает неотчуждаемые свободы и возможности гражданина, на которые государству запрещено покушаться любыми законами и тем более подзаконными актами. Это означает также введение понятий «незаконные законы», «правовые законы». За принятие или исполнение таких законов должна быть уголовная ответственность тех, кто голосовал за них либо исполнял. Например, государству запрещено лишать гражданства кого-либо из своих подданных. Любые государственные акты, которые в отдельности или по совокупности делают практически невозможной легальную смену власти (партийной, клановой, личной), являются неправовыми, незаконными. То же относится к государственным решениям, действиям, которыми исполнительная власть подчиняет себе законодательную и судебную.

Во-вторых, законность означает высокое качество законодательства. Для нас это прежде всего оценка законов на реализуемость. Принято немало законов, исполнение которых в принципе невозможно, поскольку к ним нет подзаконных актов, исполнительских инструкций. Особенно опасны коррупционные щели в них и расширенное так называемое личное усмотрение исполнителей и контролеров.

В-третьих, законность означает реальную независимость судов: укрепление специального статуса судей и усиление уголовной ответственности за вмешательство в судебный процесс извне.

В-четвертых, законность – это полноценное правоприменение, т. е. обеспечение исполнения таких законов и судебных решений всей мощью государства.

В-пятых, законность – развитое правозащитное движение, компетентная и активная деятельность гражданских объединений и отдельных лиц по контролю над законодательством и правоприменением.

В-шестых, законность – это правосознание, т. е. уважение к праву и правовым законам. Конечно, правосознание общества – самая главная компонента законности. Но и она есть результирующая от действия всех остальных.

Так что эта социальная ценность многосоставная, ее нельзя сузить, исключив хоть какую-нибудь компоненту.

Самое коварное извращение законности лежит в сведении права к закону, т. е. легизм. Легизм есть законничество, открывающее возможность диктатуры законом. Произвол закона – такое же беззаконие, как и нарушение его. Легизм означает использование закона вопреки праву. «Мы действуем по закону» – так легисты отбиваются от критиков. Пора пустить в оборот понятие «неправовой закон» и применять его наряду с понятиями «коррупционный», «недействующий» и т. п. Иначе говоря, не все, что легально (т. е. официально узаконено), может считаться легитимным (признано правомерным). Легальность есть простое соответствие законам безотносительно к тому, насколько эти законы правовые.

В чем же проявляется легизм? Прежде всего это издание законов и подзаконных актов, противоречащих основным правовым ценностям (например, свободе слова, разделению властей; уведомительный принцип вместо разрешительного и т. д.). Далее – избирательное применение закона по политическим или экономическим соображениям. Сюда же – издание недееспособных законов, применение которых невозможно обеспечить.

Тот самый цивилизационно-ориентированный лидер России когда-нибудь завернет какой-то законопроект в парламент с мотивировкой: законно, но неправомерно.

Страхократия

Пренебрежение правовым содержанием законов и есть беззаконие. А оно имеет столь тяжкие следствия, что кто-то когда-то вынужден будет заняться переходом к правовому государству.

Потому что беззаконие рождает страх перед властью и ее представителями. Страх создает в обществе много стрессов и фобий, репрессивную культуру. Он обессиливает общество, искажает обратную связь в государстве.

Экономика гниет от беззакония. Конкуренция – мотор рынка, беззаконие – песок в этом моторе. Наш бизнес никогда не станет развитым, эффективным в этих условиях.

Беззаконие порочит страну, унижает, вызывает насмешки и неуважение к нам в развитом мире. Так складывается антиинновационная среда, где творческим людям дискомфортно жить и работать. Законность есть качество жизни. Без правового государства невозможно одолеть отсталость.

Социальная база?

Наши правосознательные меньшинства и есть часть той узкой базы, на которую вполне можно опереться. В депутатстве, правоохранении, госаппарате скрыто (!) какое-то число специалистов, которые по образованию и ценностным ориентациям тяготеют к правовой истине, страдают от деморализации профессии. Эти меньшинства и сейчас проявляются то тихо, то скандально. А если откроются возможности, они возглавят движение. Другое меньшинство, действующее уже извне государства, но внутри общества, – правозащитники. Они тем более готовы и все время на старте. Эта социальная база не только узкая, но и слабая.

А есть внешняя цивилизационная сила, она куда мощнее. Глобализация неумолимо втягивает Россию в международное право. Оно создает законы, которые и на нашей территории выше собственных. Есть суд в Страсбурге. Обязательства по линии Хельсинкских соглашений и Совета Европы. Подобные каналы подкрепления законности будут множиться и укрепляться.

Далее – иностранные предприниматели, западные и восточные. Так, Япония, Южная Корея в этом смысле не сильно отличаются от европейцев и североамериканцев. Их все больше на нашем рынке. Есть много свидетельств тому, что они вносят законность в отношения с бюрократией и партнерами. А ведь их энергией во многом развивается наша промышленность.

Какая-то надежда на российскую эмиграцию, которая понемногу возвращается с новой ментальностью.

Если произойдет историческая случайность и во главе России окажется цивилизационный лидер (а кто еще?), ему понадобится более широкая социальная база для активизации изменений, для внедрения законности в стране. Потребуется большое число естественных носителей этой ценности, для кого законность – привычный и безальтернативный образ жизни.

Поскольку остов культуры законности – в судах, с них и придется начать. Своих правозаконников, как уже говорилось, там меньшинство. Их количество умножится, если создать в регионах филиалы Страсбургского суда. Более того, в российских судах надо ввести статус иностранного сотрудника. Да, экспаты в отечественном судопроизводстве! Раз в обществе столь узка социальная база законности, а инерция беззакония столь сильна, то без подобных сильных мер не обойтись. Статус юрэкспатов надо проработать, опробовать и распространять насколько можно быстрее. Кстати, юрэкспатов вполне можно нанимать не только на Западе, но и на Востоке (на Дальнем, а не на Южном).

Предвижу смущения. Иностранцы в столь чувствительных точках общественного организма?! Да, такая акупунктура станет полезной и привычной. А для упреждения правовой ксенофобии давайте вспомним, откуда к нам пришло православие. Кто учил Андрея Рублева иконописи? А цари? Обе династии были западноевропейских кровей: Рюриковичи были просто званы, а Романовы по крови полностью или по большей части были немцами. Уж никак не менее чувствительные точки. Кто строил Кремль, символ Российского государства, и многие величественные храмы? А знамя российское вам ничье не напоминает? Вспомним истоки отечественного технического прогресса в царской России, СССР и новой России. Можете продолжить, да не забудьте спросить наших патриотов, почему они называют себя этим латинским словом.

Вот увидите, с какой надеждой будут встречены юрэкспаты обществом. Пойдут разговоры: почему и в прокуратуру-милицию не нанять?

Страна настолько морально обессилена, что на мобилизацию внутренних сил для этой задачи уйдет текущее столетие. Социокультурные инновации проходят медленнее технических или оргструктурных, и сопротивляемость им выше. Потому речь идет о сильном цивилизационном лидерстве (не обязательно личном) – носителе современного правосознания развитого мира. Появление такого лидерства, как говорилось, историческая случайность. Но если ожидания на его счет созреют и будут достаточно массовыми, то и случайность эта станет закономерной. Природа социума такова, что при сильном запросе в его недрах вырабатывается требуемое социальное вещество.

Идеология законности, изложенная выше, тяжело выстрадана Россией. Слишком много потерь и упущенных возможностей на пути к ней. И если какая-то политическая сила примет идеологию законности как свою программу – нарастающий отклик в глубинах нашего общества ей обеспечен. Как социальная ценность она близка самым разным категориям населения, просто мало осознана ими. Надо помочь оформить их надежды в этом направлении, вобрать близкие им ценности в эту идеологию, такие как справедливость, правда, защищенность, благополучие, честность, равенство, достоинство человека и др. Показать, что законность является корневой ценностью по отношению к названным, из нее вырастают остальные.

Это движение не обязательно должно приобрести организационно-партийные формы. С партиями у нас быстро расправляются через аппаратные манипуляции электоратом и лидерами. Прежде всего это должно быть социальное настроение, ментальное движение, которое может приобрести политическую волю в случае появления того самого цивилизационного лидерства (индивидуального или группового). Эти ментальность и настроение усиливаются тем более, чем яснее обнаруживаются пороки беззакония – развращение госмуниципального аппарата, правоохранения, усиление эксплуатации общества, политическое бесправие населения, бедность и т. п.

Так или иначе любые серьезные мероприятия по модернизации, созданию инновационного общества могут быть успешны, только если войдут в синергию с законностью.

У цивилизационного лидерства есть очень уязвимое место: лес сажают одни, а гуляют в нем другие. Или изводят его на дрова...