Невозможно лечить деньгами плохие институты

Реализация представленной Александром Хлопониным в Сочи стратегии социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа (СКФО) до 2025 г. может привести не совсем к тем результатам, которые заявлены в этом документе.

Грабли истории

Уильям Истерли в книге «В поисках роста: приключения и злоключения экономистов в тропиках» описывает историю традиции лечить деньгами плохие институты. Еще в 1946 г. возникла идея, что рост ВВП пропорционален прошлогодним инвестициям. Справедливость этой модели «дефицита финансирования» (Харрода – Домара) за 64 года ни разу не подтвердилась – ни в Африке, ни в Азии, ни в Латинской Америке, ни в странах погибшего социализма, – инвестиции приводили к росту индекса Джини (коэффициент концентрации доходов) и коррупции.

У России нет проблем с Африкой, но очень давно есть проблемы на Кавказе. Из 260 млрд руб. общего бюджета субъектов, входящих в СКФО, 180 млрд – дотации. За 10 лет вливание денег в Северный Кавказ привело к консолидации этнических элит вокруг «бюджетного рынка», выдавливанию нетитульного населения из бизнеса и политики, спровоцировало развитие межэтнических конфликтов. Террор не прекращается. Зато растет неравенство, скупаются квартиры в Москве, коммерческая недвижимость в Кисловодске и долги физических и юридических лиц на Северо-Западе и в Центральном федеральном округе (в коллекторском бизнесе РФ все больше представителей наиболее дотационных субъектов СКФО).

План Хлопонина – «эмиссия» госгарантий

Москва на Кавказе хочет к 2025 г. выйти на темпы роста ВРП в 7,7%, увеличить бюджеты субъектов в четыре раза, поднять среднюю заработную плату до 23 000 руб., создать около 400 000 новых рабочих мест.

Главное препятствие согласно стратегии полпреда – дефицит финансирования. Причины – высокие риски, недостаток инфраструктуры и стимулов для внешних инвесторов; отсутствие внутренних инвесторов; неумение подготовить проекты; неразвитой сектор предпринимательства. Лечить эти многочисленные недуги предполагается предоставлением госгарантий через Институт развития (100%-ная «дочка» ВЭБа). Общий объем проектов, включенных в стратегию, – 600 млрд руб., из них на инфраструктуру – 60 млрд руб.

В программе – инвестиционные проекты стекольных заводов, агропромышленных холдингов, горнолыжных и нанотехнологических кластеров. Утверждается, что это рентабельные проекты. Но почему бы тогда не поискать финансирование на соответствующих финансовых рынках, а не в государственном бюджете? Из «докапитализации инвестфонда» предлагается помочь все тем же «Роснефти» и «Русгидро», каким-то загадочным индустриальным кластерам в Буденновске и Невинномысске, производству строительных материалов в Дагестане (этот рынок развит, может, имеет смысл оптимизировать его регулирование), строительству химического завода в Кабардино-Балкарии и т. д.

Двойное финансирование бизнеса

Авторы стратегии предполагают, что Институт развития, являющийся «дочкой» ВЭБа, обеспечит правильную процедуру принятия решений и новые 600 млрд не окажутся там же, где и предыдущие 800 млрд. Но на любую процедуру у нас есть своя загогулина – одни и те же овцы считаются два раза: один раз – как овцы дотируемого государством племенного животноводческого хозяйства, а второй – как овцы частного фермера, получающего под них сельскохозяйственный кредит. Можно, конечно, по процедуре метить овец инновационными радиоактивными изотопами. Но считать их все равно будут люди, которые реагируют на экономические стимулы, а не на политические лозунги.

В одной из республик предприниматель и по совместительству глава района имеет тепличное хозяйство – выращивает на гидропонике «пластмассовые» помидоры. Примерные объемы поддержки сельского хозяйства в субъекте – миллиард в год. Он получает на развитие 822 млн. К 25 га теплиц достраивает еще 15, по 50 млн руб. за 1 га. При этом тысячи мелких хозяйств выбрасывают урожай грунтовых овощей на дорогу.

Реализация стратегии неоднозначно повлияет на жизнь тысяч фермеров, садоводов и огородников, которые сейчас создают больше половины ВРП региона, занимая наличность для строительства парника на своем приусадебном участке у родственников, а не у государства. И последствия программы Александра Хлопонина могут оказаться противоположными заявленным целям.

Как и создание федерального университета в округе, который может превратить образовательный кластер в миграционный. Хорошее образование для талантливых молодых людей – традиционный путь мигранта. В республиках с воскрешенным традиционным обществом им делать нечего.

Ждать опасно реформировать

Земельный вопрос является ключевым в возникновении межэтнических конфликтов, он стал символом балкарского движения за самоопределение и основной причиной «массовых драк с применением огнестрельного оружия» в Дагестане.

Действующий на Кавказе мораторий на приватизацию земли прикрывает свершившийся земельный передел в интересах чиновников, и это минное поле.

Зато частная собственность на приусадебные участки творит чудеса. Например, бурно растущая туристическая инфраструктура Приэльбрусья, превращающая в кавказскую Швейцарию развалины советского курорта, а балкарский этнический район – в настоящий интернационал и по инвесторам, и по обслуживающему персоналу.

Без всяких государственных гарантий выращивается капуста в балкарских Былыме, Верхней Балкарии и в даргинских Левашах, помидоры в Юждаге, кабардинском Кахуне и осетинском Моздоке, абрикосы в аварском Гергебиле. Без государственных гарантий в Москву поставляется свежая баранина, а Махачкала шьет чуть ли не 10 млн пар обуви в год.

Альтернативная стратегия на Кавказе может заключаться в том, чтобы «купить» структурные реформы. Прекратить финансировать чиновничий бизнес, провести земельную реформу («выкупить» ее у элит), ликвидировать неэффективные институты и поддержать точки роста, развивая институциональную среду и инфраструктуру.

Бизнесу – условия вместо денег

Институту развития должно быть запрещено финансировать бизнес.

Не нужно строить на бюджетные деньги гостиничный комплекс на поляне Азау в Приэльбрусье, правильнее продать частному инвестору концессию на строительство подъемника на Чегете. И через год-два владельцы частных гостиниц благодаря увеличению пропускной способности горнолыжной инфраструктуры смогут привлечь и разместить до 12 000 туристов одновременно, создав тысячи рабочих мест. Гостиницу на Азау построит тот же частник, а на бюджетные деньги можно заниматься экологическим и архитектурным надзором.

Не нужно строить частной или даже государственной ферме новые коровники или покупать скот на откорм. Нужно построить дорогу с таможенным КПП из дагестанской Тляраты в Азербайджан, где мясо и молоко в три раза дороже.

Приватизация земли – пусковой комплекс реформ

Земля – основной и дефицитный ресурс на Северном Кавказе. Для формирования частной собственности и создания залоговой базы в регионе необходимо оперативно провести разграничение государственной собственности на землю, границы опубликовать; определить принципы приватизации земли для каждого муниципального поселения. Согласовать их на сельских сходах и опубликовать. Отменить мораторий на приватизацию земель сельскохозяйственного назначения и провести эту приватизацию. Создать единый окружной кадастр, разместить его в удобном и открытом доступе. Гарантировать права собственности от лица РФ; провести, возможно при поддержке партнеров, подготовку достаточного количества юристов, специалистов по земельному праву, сотрудников землеустроительных отделов администраций, специалистов отделов управления имуществом; реформировать и усилить службу госрегистрации округа.

Земля, введенная в оборот, позволит преодолеть дефицит финансирования экономики республик и заменит госгарантии.

Ликвидация как реформа

В памяти нет примеров превращения плохих институтов в хорошие, есть примеры успешных реформ, когда плохие институты просто ликвидировались. Задача реформы управления – переход на целевое (максимально – подушевое, через систему электронных карт) финансирование всей социалки и инфраструктуры на уровне округа. Многие республиканские институты можно существенно оптимизировать, сняв с них функции по распределению бюджетных трансфертов и инвестиций, освободившиеся площади распродать, а высококвалифицированными кадрами укрепить экономику региона.

Но у такой стратегии будет очень много врагов. А у проекта, который весит 600 млрд, всегда много союзников. Особенно когда эти деньги заняты у будущего, перед которым отвечать придется не нам.