Крошечная компания-стартап изобретает где-то в гараже уникальное устройство, которое сулит перевернуть мир, создать целые новые отрасли экономики и обречь старые на вымирание – такое представление об инновациях, как кажется, прочно утвердилось в российском массовом сознании. Именно на поддержку и стимулирование подобной инновационной активности ориентированы в последнее время многие меры государственной политики в России.
Подобное представление об инновациях не является неверным, но оно является неоправданно узким. Конечно, инновации – это прорывные «изобретения», т. е. принципиально новые продукты. Но инновации – это еще и новые технологии и даже бизнес-процессы. Да, инновации могут быть глобальными, когда компания делает что-то впервые в мире. Но продукты, технологии и процессы могут также быть инновационными в пределах одного отдельно взятого рынка и даже в пределах отдельно взятой компании. Иначе говоря, инновации – это не только изобретение и внедрение абсолютного нового, но и заимствование и адаптация уже существующего. Они не обязательно должны немедленно вести к глобальному лидерству, однако жизненно важны для постоянного повышения эффективности и конкурентоспособности компании. Наконец, если в странах, находящихся на переднем крае производительности, инновации в значительной мере осуществляются в малом бизнесе, то в странах догоняющего развития, к которым относится и Россия, именно крупные компании являются основным двигателем роста производительности – главным образом как раз за счет заимствования и адаптации передовых технологий и бизнес-процессов.
Исследование инновационной активности крупного бизнеса, проведенное в мае 2010 г. фирмой PricewaterhouseCoopers и Российской экономической школой в сотрудничестве с Российской венчурной компанией и Российской корпорацией нанотехнологий, в полной мере подтверждает эти положения. В ходе опроса высокопоставленных представителей 100 крупных (с годовым оборотом свыше $100 млн) компаний, работающих в России, треть респондентов (39%) заявили, что их компании в 2008–2010 гг. запустили производство новых продуктов, никогда ими ранее не выпускавшихся. Однако вдвое чаще инновации связаны с внедрением инновационных технологий и бизнес-процессов (73% и 66% респондентов соответственно). Некоторые из этих компаний претендуют на глобальное лидерство своих инноваций: соответственно, 14%, 17% и 18% респондентов заявили, что внедренные ими продукты, технологии и бизнес-процессы были новаторскими в мировом масштабе. Однако вдвое чаще респонденты признавали, что инновации эти были новыми только для их компаний, т. е., по сути, представляли собой адаптацию и заимствование. В результате инновационная активность компаний в масштабах российского национального рынка оказывается вполне сопоставимой с соответствующими мировыми показателями, но вот по интенсивности инноваций глобального масштаба российские компании отстают от компаний развитых стран как минимум в три раза.
Многие компании достаточно критически оценивают инновационную активность в своих отраслях и в России в целом. Лишь 9% опрошенных полагают, что их отрасль в целом «опережает или существенно опережает» по этому показателю зарубежных коллег, и лишь 5% сочли, что российская экономика опережает по уровню инновационной активности ведущие экономики мира. Утверждать, что российская экономика «существенно опережает» мировых лидеров, не стал ни один из опрошенных. При этом, говоря о барьерах, мешающих повышению инновационной активности в российской экономике в целом, большинство компаний уверенно ставят на первое место проблему излишней забюрократизированности. На второе место представители всех компаний, опять-таки, вне зависимости от формы собственности компании, ее отраслевой принадлежности и наличия у нее опыта инновационной деятельности, ставят проблему несовершенства законодательства и проблему общих условий жизни в стране, малопривлекательных для творческих людей и предпринимателей. Вместе с тем, заглядывая в будущее, 23% респондентов сочли «очень вероятным», что к 2020 г. инновационная компонента российской экономики существенно увеличится; еще 60% считают это просто «вероятным». Скептиков, таким образом, насчитывается лишь 17%. Характерно, что при прочих равных условиях более позитивно отвечают на этот вопрос те компании, которые уже сами внедрили глобально-инновационные технологии.
Уровень инновационной активности сильно зависит и от характеристик самих компаний. В частности, вероятность введения новых технологий и бизнес-процессов была существенно выше в наиболее крупных компаниях. Так, вероятность введения новых технологий в крупнейших компаниях (с продажами свыше $1 млрд в год) при прочих равных на треть выше, чем в компаниях с продажами от $100 млн до $500 млн. Вероятность введения новых бизнес-процессов в крупнейших компаниях (при прочих равных) на 46% выше, чем в компаниях с продажами $100–500 млн.
Более высокая инновационная активность крупнейших компаний вполне объяснима, если учесть, что чаще всего (почти в 80% случаев) новые продукты и технологии разрабатываются и финансируются внутри самих внедривших их компаний. Лишь небольшая доля компаний (не более 20%) обращалась для этого к внешним подрядчикам в России, и считанные компании использовали зарубежных подрядчиков. При этом наиболее распространенный способ финансирования разработки новых продуктов (его упомянули 87% респондентов) – это использование собственных средств компаний. Примерно каждая пятая компания (18%) использовала средства РВК и «Роснано», и лишь каждая десятая (10%) – иностранные инвестиции. Таким образом, абсолютное большинство инноваций разрабатывается внутри самих компаний, практически без привлечения интеллектуальных и финансовых ресурсов извне. Создается впечатление, что компании с выручкой $1 млрд в год чаще внедряют инновационные продукты и технологии во многом потому, что как раз крупные компании скорее могут себе позволить самостоятельно разрабатывать и финансировать инновации. Вопрос, соответственно, не в том, что российские крупные компании по природе более инновационны, а в том, что у более мелких компаний просто нет необходимых ресурсов. Отсутствие развитых рынков капитала, человеческого капитала и продукции, в целом слабое развитие инфраструктуры инноваций, а также важность политических связей дают крупному бизнесу в России существенные преимущества, когда дело доходит до инноваций (включая заимствование и адаптацию).
Однако не все крупные компании одинаково инновационны. В 2008–2010 гг. доля компаний, внедрявших новые продукты, среди частных компаний была в четыре раза выше, чем среди компаний с государственным участием и полностью государственных компаний. Как показывает эконометрический анализ, даже с учетом различий в размере и отраслевой принадлежности государственных и частных компаний частные компании внедряют новые инновационные продукты как минимум в полтора раза чаще, чем полностью и частично государственные. Вероятность введения новых технологий в полностью государственных компаниях при прочих равных в 1,7 раз ниже, чем в компаниях с частичным государственным контролем. Более того, государственные компании и компании с государственным участием, принявшие участие в исследовании, в 2008–2010 гг. вообще не внедряли инновационные продукты, новые для глобальных рынков. Возможно, такой результат в какой-то мере объясняется тем, что крупнейшие российские государственные компании представляют в основном добывающие отрасли. Доля вводивших глобально-инновационные технологии среди частных компаний в два раза выше, чем среди полностью и частично государственных компаний.
Еще один ключевой фактор инновационной активности – это выход на международные рынки. Неудивительно, что международные компании ведут инновационную деятельность существенно активнее, чем российские. Однако оказывается, что российские компании, которые работают на международных рынках, вводят новые технологии и бизнес-процессы не реже, чем международные, хотя существенно отстают от международных коллег во введении инновационных продуктов. И наоборот, российские компании, вышедшие за пределы российского рынка, в несколько раз чаще вводят глобальные инновационные технологии и глобальные инновационные бизнес-процессы, чем их коллеги, действующие только в рамках национального рынка. Подобный вывод может показаться очевидным, но повторить его стоит: в России частная собственность и глобальная конкуренция – по-прежнему главные двигатели инноваций.