По мере того как сегодняшние проблемы становятся острее, мы все внимательнее вглядываемся в прошлое – относительно недавнее. Мы помним, что в том, почти уже легендарном, прошлом мы строили заводы, дороги, электростанции и БАМ. В той прошлой стране не было бедных, дети ходили в школы, детские сады и кружки по интересам. У родителей была стабильная работа, а у детей – блестящее будущее.
Ностальгия по Советскому Союзу психологически понятна – таковы свойства памяти. Но, проанализировав данные, можно разобраться в проблеме по существу и попытаться создать более объективную картину прошлого. Для этого нужно посчитать, насколько успешной была советская социально-экономическая модель с точки зрения благосостояния граждан. Это не такая прямолинейная задача. Одним ростом валового внутреннего продукта здесь не обойтись.
Рост ВВП в послевоенном СССР хотя и не поражал воображение, но был положительным. В 1970-х и 1980-х гг. средний темп роста ВВП на душу населения составлял лишь 1% в год. В 1950-е и 1960-е рост был более быстрым (3,4% в год), но и это не так много. Если сравнить СССР с европейскими странами, начинавшими с аналогичного уровня, то выяснится, что и 3,4% – не очень хороший результат. Например, в 1950 г. СССР опережал Грецию и Испанию по подушевому ВВП на 35–50%. Но уже в 1970 г. показатели этих стран догнали советские, а в 1990 г. они уже опережали СССР на треть (!). В отличие от европейских стран, сокративших отставание от США, СССР это сделать не удалось: как в 1950 г., так и в 1990 г. советский подушевой ВВП составлял лишь 30% от американского.
Но использование показателя ВВП в плановой экономике проблематично. Во-первых, советский ВВП учитывает огромные госинвестиции и госпотребление, особенно в оборонной промышленности. Истинная ценность таких затрат для среднего гражданина не вполне очевидна. Во-вторых, трудно понять, что ВВП говорит о реальном благосостоянии жителей. Ведь ВВП не учитывает, с одной стороны, дефицит и очереди, а с другой – бесплатное образование, здравоохранение и субсидируемое жилье. Кроме того, советское государство фиксировало многие цены на нерыночном уровне. Поэтому сравнение с показателями ВВП в странах со свободными ценами может быть некорректным.
Для того чтобы понять динамику уровня жизни в таких странах, как СССР, исследователи часто используют не экономические, а антропометрические данные – например, данные о росте детей определенного возраста, о детской смертности и продолжительности жизни. Такая статистика более точно отражает объем и качество питания и уровень развития здравоохранения. Анализ этих данных, проведенный Элизабет Брейнерд, профессором экономики колледжа Уильямса, однозначно свидетельствует о том, что рост уровня жизни в СССР действительно имел место, но завершился в конце 1960-х – начале 1970-х гг. После этого уровень жизни не только перестал расти, но и стал снижаться – вплоть до конца 1980-х гг.
Многие из антропометрических данных, о которых идет речь, были в брежневское время засекречены – и это не удивительно. Ведь отрицательная динамика роста детей и подростков очевидным образом свидетельствует о недостатке питания на ранних этапах развития (главным образом, до 3–4 лет). Конечно, рост зависит и от генетических данных. Но если со временем ухудшаются усредненные показатели, то это значит, что уровень жизни в стране действительно снижается.
Так вот: оказывается, что средний рост детей каждой возрастной категории в СССР (в том числе в России и в Москве, в частности) действительно увеличивался вплоть до поколения 1960-х гг. рождения. В этом поколении рост российских детей был практически равен росту их американских сверстников. Затем рост российских детей и подростков перестал увеличиваться, а позже стал падать. Средний россиянин, рожденный в конце 1980-х, был ниже ростом значительного большинства (80%) американцев того же возраста. Впрочем, в постсоветское время ситуация улучшилась – видимо, следующие поколения россиян серьезно выиграли от решения проблемы дефицита продуктов питания.
Похожая ситуация складывалась и с детской смертностью, и с продолжительностью жизни. Детская смертность начала расти в 1971 г., а продолжительность жизни мужчин начала падать в 1965 г. В этом году продолжительность жизни мужчин в СССР отставала от американских показателей лишь на 2,5 года, а продолжительность жизни советских женщин практически сравнялась с американской. Но уже в 1980 г. отставание от США по продолжительности жизни достигло 8,5 года у мужчин и 4,3 года у женщин. Это сопровождалось и увеличением потребления алкоголя. В 1960-х потребление алкоголя почти удвоилось – с 4,6 до 8,3 л на душу населения в год. К концу 1970-х этот показатель превысил 10 л (примерно на этом уровне он находится и сейчас – после сокращения во время горбачевской антиалкогольной кампании и нового роста после прекращения кампании).
Можно сколько угодно говорить о преимуществах советской экономики. Но с биологическими данными (собранными советскими учеными) не поспоришь. Советская экономическая модель развалилась не только потому, что у СССР кончились деньги. Советский Союз обанкротился потому, что не смог обеспечить своим гражданам достойного уровня жизни.