Отдых вдали от дома – на море или в горах – до наступления эпохи массового туризма был роскошью. Путешествовать, лечиться на водах, дышать горным воздухом могли только аристократы – люди, живущие, по сути, чужим трудом. По мере индустриального развития и ускорения экономического роста группу привилегированных пополнили предприниматели, а затем и представители свободных профессий.
В послевоенное время отдых на курорте стал массовым явлением. Но в России «особенный» начальственный досуг, недоступный простым подданным, до сих пор сохраняет притягательность для тех, кто считает себя высшей кастой. Отдых российских силовиков в Куршевеле, охота на архаров представителей федеральной власти на Алтае – это лишь немногие ставшие известными примеры до сих пор живой практики номенклатурного отдыха. (О других доживших до наших дней советских традициях см. статьи «У стола власти» – «Ведомости» от 14 марта 2008 г. и «Этика издержек» – 1 ноября 2008 г.). О том, как отдыхает большинство начальников, мы мало что знаем. Зато знаем историю этого своеобразного явления.
«Подтянуться надо»
Большевики, пришедшие к власти с лозунгами о равенстве и братстве, первым делом занялись обеспечением для себя особых условий жизни и досуга. Внимание новой власти мгновенно привлекли лучшие особняки и дома; очень быстро было организовано особое снабжение лучшими продуктами; без колебаний революционные лидеры оплачивали дорогие заграничные поездки для «уставших» чекистов. Многие из них хорошо знали, куда ехать, ведь они были бывшими эмигрантами. Владимир Ленин писал матери Марии Александровне из Финляндии в 1906 г.: «Здесь отдых чудесный, купанье, прогулки, безлюдье, безделье. Безлюдье и безделье для меня лучше всего». А вот письмо 1908 г.: «Я сижу на отдыхе в Ницце. Роскошно здесь: солнце, тепло, сухо, море южное».
Уже в 1918 г. возникла идея создания инфраструктуры досуга в самой России. Именно тогда усадьба Горки, реквизированное имение Морозовой-Рейнбот (к слову, жены московского градоначальника, снятого с должности за мздоимство), была превращена в загородную резиденцию Ульянова-Ленина. Очень скоро проявились и моральные проблемы, до сих пор сопровождающие отдых привыкших к бесплатным удовольствиям чиновников. Вот блестящий пример большевистской строгости по отношению к оступившемуся товарищу. В январе 1920 г. Ленин отчитывал будущего наркома тяжелой промышленности Георгия Орджоникидзе: «Т. Серго! Получил сообщение, что Вы + командарм 14 пьянствовали и гуляли с бабами неделю <...>. Скандал и позор! А я-то Вас направо-налево нахваливал!! И Троцкому доложено... Ответьте тотчас: 1) Кто дал Вам вино? 2) Давно ли в РВС 14 у вас пьянство? С кем еще пили и гуляли? 3) То же – бабы? 4) Можете по совести обещать прекратить или (если не можете) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем. 5) Командарм 14 пьяница? Неисправим? Ответьте тотчас. Лучше дадим Вам отдых. Но подтянуться надо. Нельзя. Пример подаете дурной».
После гражданской войны Ленин задумался уже о системе привилегированного отдыха. В мае 1922 г. он писал Иосифу Сталину: «Не пора ли основать 1–2 образцовых санатория не ближе 600 верст от Москвы? Потратить на это золото; тратим же и будем тратить на неизбежные поездки в Германию. Но образцовыми считать лишь те, где доказана возможность иметь врачей и администрацию пунктуально строгих, а не обычных советских растяп и разгильдяев. P. S. Секретно. В Зубалово, где устроили дачи Вам, Каменеву и Дзержинскому, а рядом устроят мне к осени, надо добиться починки жел-ветки к осени и полной регулярности движения автодрезин. Тогда возможно быстрое и конспиративное и дешевое сообщение круглый год».
Кормление отдыхом
Вскоре на территории России были построены не один-два, а несколько санаториев для разраставшейся номенклатуры и ее семейств. Санатории и дома отдыха с предупредительной и, что немаловажно, надежной прислугой, давшей подписку молчать об известных им пороках и болезнях вождей, появились в Крыму, на Северном Кавказе и в районе Сочи и Сухуми. Параллельно развивалась и дачная индустрия. У руководителей советского государства появлялись все новые и новые резиденции. Сталин помимо знаменитой кунцевской дачи имел еще одну в Подмосковье, а также места отдыха под Ленинградом и на побережье Северного Кавказа. Вождь изредка наведывался после Великой Отечественной войны и в Крым. Неподалеку от Сочи находилась и дача наркома обороны Клима Ворошилова. Элитный (как сказали бы сегодня) отдых с семьей в специальном санатории, дополненный особым пайком и отдельной квартирой, стал элементом государственной системы распределения благ с 20-х гг. Стоит ли говорить, что простым смертным такой отдых был недоступен? Как рассказывал одному из авторов этих срок академик Сигурд Шмидт, сын видного полярника Отто Шмидта, советские руководители выезжали в отпуск на юг даже в голодные 1932–1933 годы. Его, тогда девятилетнего мальчика, поразило число оборванных и изможденных людей, просивших подаяние за оградой крымского санатория и на привокзальной площади.
Нравы, царившие в резиденциях первых лиц в 1930–1940-х гг., пиры, участники которых понимали, что в любую минуту их может увезти «воронок», описаны Фазилем Искандером в «Пирах Валтасара». Возможно, писатель кое-что приукрасил, но общая картина верна – он опирался на воспоминания земляков, работавших в спецсанаториях, на спецдачах и снявших с себя обет молчания после смерти Сталина.
В послевоенные годы партийно-государственная элита все больше входила во вкус развлечений и отдыха в стиле дореволюционной знати. Леонид Брежнев и его окружение любили охоту – и вот в начале 1960-х гг. в дальнем Подмосковье был организован комплекс Завидово. Как вспоминал личный переводчик генсеков Виктор Суходрев в книге «Язык мой – друг мой», для членов Политбюро и их зарубежных гостей (там побывали президент США Ричард Никсон и госсекретарь Генри Киссинджер) возвели отдельные дома с несколькими спальнями, бильярдом, бассейном, сауной и гимнастическим залом. Помощники и обслуживающий персонал обходились отдельными номерами со всеми удобствами. Охота, правда, мало походила на дворянские и царские облавы. Егеря прикармливали кабанов и других животных так, чтобы они подходили на дистанцию, не допускавшую промаха высокопоставленного стрелка с оборудованной вышки. Кроме того, Брежнев любил погонять по узким дорогам на подаренных ему лимузинах и пронестись по Волге и ее притоку Шоше на быстроходном катере.
Примеру руководителей страны следовали республиканские и областные начальники – слухи об охоте с вездеходов и вертолетов и других развлечениях первых лиц, несмотря на строгую цензуру, распространялись в обществе и становились причиной для недовольства миллионов людей, вынужденных годами стоять в очереди на двухнедельную путевку в дом отдыха.
Дороже и лучше
Руководители постсоветской России, пришедшие к власти под лозунгами борьбы с номенклатурными привилегиями, не уничтожили системы привилегированного отдыха. Советские традиции отказались умирать сами, а сознательно им никто в этом не помог. Даже наоборот. Вместо крымских и кавказских здравниц возникли резиденции в Карелии, на Валдае, в Самарской области и во множестве других мест. Часть номенклатурных санаториев открыта для желающих заплатить за путевку. Тут сразу становится ясно, насколько экономически неэффективны эти проекты: сомнительное удовольствие приобщиться к начальственному стилю жизни может оказаться в несколько раз дороже отдыха в Турции или Болгарии. Налогоплательщики оплачивают досуг высшего начальства гораздо щедрее, чем свой собственный. А большинство граждан и вовсе не могут себе позволить никуда выезжать.
Итак, практика номенклатурного досуга по-прежнему широко востребована и сохраняет базовые особенности, заложенные еще советскими вождями: это, как правило, неоправданно дорого для граждан и бесплатно для номенклатуры. Кто, где и как отдыхает – обычно скрывается, за исключением случаев, когда нужно провести, например, фотосессию в эффектном природном окружении. Внешняя роскошь новых и реконструированных объектов, связанная с тем, что хозяйственные службы государства не стеснены в средствах, сопровождается типичным для нуворишей отсутствием вкуса. По мере продвижения вверх по чиновничьей иерархической лестнице начальники осваивают все более «аристократические» виды досуга – охоту, гольф, путешествия на яхтах. Все это, естественно, при отсутствии каких-либо моральных ограничений, а они были бы нужны просто потому, что подавлены институты контроля со стороны общества за тем, кто и как оплачивает развлечения чиновников. Ну и конечно, главное: «Роскошно здесь: солнце, тепло, сухо, море южное».