Биография с молотка
Большую историю танцовщика, в 1961 г. сиганувшего через барьеры в аэропорту Ле-Бурже и ставшего мировой звездой, режиссер Кирилл Серебренников и хореограф Юрий Посохов вставили в рамку аукционных торгов. После смерти Нуреева все его имущество было продано на аукционе – и вот при открытии занавеса мы видим зал, заполненный потенциальными покупателями. Ряды стульев, витрины с лотами, аукционист, быстро проговаривающий названия предметов и их особые характеристики («на рубашке – автограф Нуреева»). Продается все – от школьного дневника (предположительно подаренного танцовщику в его последний, постсоветский визит в Петербург) до острова (где он жил незадолго до смерти). Меж этими аукционными объявлениями, которые делает Игорь Верник, возникают фрагменты биографии. Все соединено мгновенно: вот только что толпа разглядывала экзотические ковры, как их тут же скатали, все покупатели взяли стулья и разошлись, поменялся свет – и это уже репетиционный зал, где юные артисты, выпускники Вагановского, упражняются у палки и блистательный эгоист Руди (Владислав Лантратов) впервые скандалит с балериной.
Спектакль, что выпускался в таких нервных, дерганых обстоятельствах (режиссер сидит под домашним арестом, июльская премьера отменена, по официальной версии, из-за «недорепетированности», перед декабрьской все равно времени на репетиции нет, ибо выпускается предыдущая премьера – «Ромео и Джульетта»), неожиданно оказался одним из самых гармоничных созданий Большого театра.
В нем нет и следа возможного соперничества хореографа и режиссера – один подхватывает идеи другого, отвечает на своем языке.
Кирилл Серебренников и Большой театр
Первой постановкой Кирилла Серебренникова в Большом театре был «Золотой петушок». В 2011 г. в опере Римского-Корсакова он увидел прежде всего сатиру. Золотой петушок с двумя головами стал гербом сказочной страны и поселился на крышке ноутбука Царевича; Царь Додон принимал парад, явно стоя на Мавзолее, – и в качестве доказательства мощи его страны по сцене проезжала баллистическая ракета. Четыре года спустя режиссер дебютировал в балете – вместе с хореографом Юрием Посоховым он поставил «Героя нашего времени» Ильи Демуцкого. По решению режиссера в каждой из трех историй («Бэла», «Тамань», «Княжна Мэри») роль Печорина исполнял другой артист – так подчеркивались принципиальные изменения в личности главного героя. «Золотой петушок» получил семь номинаций на «Золотую маску» и был награжден только за работу художника по свету. Сейчас снят с репертуара. «Герой нашего времени» получил 10 номинаций на «Золотую маску» и стал лауреатом в трех – «лучший спектакль», «лучшая работа композитора» и «лучшая работа художника по свету». «Героя нашего времени» можно будет увидеть 15, 16, 17 февраля.
Посохов при этом все время говорит о лирике балета, о профессии, о любви. Серебренников – о том, как лирика впечатывается лицом в советскую реальность, о сарказме. Балетные феи и принцы выстроены по краям сцены – стоять и слушать, выходит торжественный хор, и дама с халой на голове запевает нечто про советскую родину. (Композитор Илья Демуцкий прекрасно стилизует и отечественную музыкальную монументалистику, и балетную классику, совершенно не стесняясь прямых и обширных цитат.) Труппа Мариинского (тогда Кировского) театра на гастролях в Париже – и по периметру сцены специальные служащие советской родины устанавливают уличные решетки-заграждения. Артисты сидят на сцене за ними, на каждого – луч света, каждый будто в комнатке гостиницы, из которой нельзя выйти. Верник читает докладную записку сопровождающего труппы о недопустимом поведении Нуреева (выключил свет в комнате и сбежал через черный ход в город), видны лица артистов за решетками – и прыгающий через эти решетки герой разрывает атмосферу тоскливой безнадежности. И танцует – свободно.
Спектакль сконструирован неэлементарно – кроме чистой хроники в него встроены два «письма». То есть в спектакле есть линейный перечень событий, где первое знакомство с вольными нравами Парижа, обозначенное танцами трансвеститов на каблуках (надо сказать, они покажутся весьма скромными тем, кто регулярно смотрит нашу эстраду), встреча и роман с датским танцовщиком Эриком Бруном (отличная роль Дениса Савина – создано не портретное сходство со знаменитым артистом, но сходство движения), сотрудничество с английской примой Марго Фонтейн (Мария Александрова). А посреди этого перечня – танцевальные послания Ученика и Дивы. Верник читает настоящие письма тех артистов, которые танцевали в Парижской опере в момент, когда ею правил Нуреев, – Мануэля Легри, Шарля Жюда, Лорана Илера, а на сцене в почтительном соло позирует собирательный Ученик (Вячеслав Лопатин); звучат записки Аллы Осипенко и Натальи Макаровой – и одетая под Макарову Светлана Захарова предстает безупречно классической и вдруг совсем чуть-чуть манерной Дивой.
Премьеры на фоне судов
«Нуреев» уже вторая российская премьера Кирилла Серебренникова, выходящая в его отсутствие.
22 августа режиссера задержали в гостинице в Санкт-Петербурге, где он жил во время съемок фильма о Викторе Цое. Ночью Серебренникова перевезли в Москву.
23 августа в Басманном суде Москвы ему было предъявлено обвинение в организации хищения 68 млн руб. из бюджетных средств, выделенных в 2011–2014 гг. АНО «Седьмая студия» на проект «Платформа». Три других фигуранта дела – экс-генпродюсер «Седьмой студии» Алексей Малобродский, бывший гендиректор Юрий Итин и бывший главный бухгалтер Нина Масляева были задержаны раньше, в мае – июне. Серебренников свою вину не признал. Судья отправила его под домашний арест до 19 октября. Многочисленные поручительства крупнейших деятелей культуры и шоу-бизнеса, в том числе Льва Додина, Евгения Миронова, Чулпан Хаматовой, Наталии Солженицыной, Константина Хабенского, Федора Бондарчука, Филиппа Киркорова, остались без внимания. Как и заявление Ирины Прохоровой о готовности внести любую сумму в качестве залога.
4 сентября Мосгорсуд рассмотрел апелляционную жалобу по мере пресечения. Серебренникову разрешили ежедневные двухчасовые прогулки.
15 сентября в «Гоголь-центре» впервые сыграли «Маленькие трагедии» Пушкина в постановке Серебренникова. Одну из лучших своих работ режиссер доделывал, отправляя в театр подробные записки с указаниями. Премьера прошла триумфально.
17 октября Басманный суд продлил меру пресечения всем фигурантам «театрального дела». За Серебренникова вновь поручились виднейшие деятели культуры, причем самых разных эстетических и политических взглядов, – от Алисы Фрейндлих, Олега Басилашвили, Сергея Юрского и Бориса Гребенщикова до Зураба Церетели, Станислава Говорухина и Сергея Безрукова. Поручительства были проигнорированы судом.
Сейчас Серебренников, Итин, Масляева и экс-директор департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Министерства культуры РФ Софья Апфельбаум (26 октября она стала пятым фигурантом дела) продолжают находиться под домашним арестом. Малобродский – в сизо. Вину признала лишь Масляева, обвинение целиком основано на ее показаниях. Адвокаты остальных подозреваемых называют эти показания оговором, подробно и аргументированно опровергают их по всем пунктам, а также указывают на допущенные следствием многочисленные и вопиющие процессуальные нарушения. Но суд неизменно принимает сторону обвинения.
В спектакле, что идет всего два с половиной часа, находится место и для работы Нуреева-постановщика и Нуреева-дирижера. Не находится только объяснения тому, что же в реальности случилось в июле этого года, когда премьера была отменена за день до выпуска. Кого этот внятный, грустный и безупречно неоклассический текст шокировал и кого испугал? Ну, быть может, лет через сто выйдут пятитомные дневники гендиректора театра и потомки скажут: а, так вот в чем было дело!