Есть

После эффектной недельной паузы исполняющим обязанности главы Дагестана назначен Владимир Васильев. Впервые с 1948 г. республику возглавил чиновник не из аварцев или даргинцев, не имеющий общих интересов, земляческих или родственных связей с политическими, этническими, религиозными группами.

То ли Кремль устал играть в самоуправление южных провинций, то ли к такому решению подтолкнула затянувшаяся управленческая агония Рамазана Абдулатипова в качестве руководителя республики. Слишком заметны были и ошеломляющая даже для Дагестана коррупция новоиспеченного тляратинского клана – земляков Рамазана Гаджимурадовича, – и обострение земельных конфликтов, и очевидная неспособность республиканской администрации контролировать выборы в 2018 г. На последних выборах – в народное собрание республики в сентябре 2016 г. – пришлось не допускать до участия в связи с неуправляемым ростом популярности «Народ против коррупции» партию, связанную с духовным управлением мусульман Дагестана и объединившую многих оппозиционеров. А по итогам власть получила множество обвинений в массовой фальсификации – реальные результаты были бы катастрофой и для Абдулатипова, и для «Единой России».

Если требуется только сбить накал страстей до проведения президентских выборов, то время выбрано точно – изумления и характерного для дагестанцев оптимизма в ожидании перемен к лучшему на ближайший год хватит.

Во-первых, отставку Абдулатипова празднует, по ощущениям, больше людей, чем праздновало четыре года назад арест мэра Махачкалы Саида Амирова, приговоренного в августе 2015 г. к пожизненному лишению свободы.

Во-вторых, демонтаж Васильевым политических конструкций предшественника не будет нести печати личной мести, а равноудаленность нового главы позволит избежать новой войны политических групп за власть: власть Москва оставила за собой.

В-третьих, есть надежда, что новый глава попытается инкорпорировать республику в российское институциональное пространство. Хоть оно и стремительно разрушается в последние годы, все-таки правовое поле, например в Санкт-Петербурге, значительно более правовое, чем в Дагестане.

В-четвертых, многие в республике давно поддерживают идею русского губернатора, надеясь, что он сможет навести порядок и не будет коррумпирован. Теперь появилась возможность проверить эту гипотезу.

Наконец, в-пятых, есть призрачный шанс, что «внешнее управление» может принести оздоровление экономике. Теоретически возможно, создав недагестанскую систему переработки и сбыта с участием холдингов для дагестанских товаров, частично заменить продукцией из республики импорт из Турции и Восточной Европы фруктов и овощей, из Казахстана и Белоруссии – мяса, из Китая – обуви, одежды и мебели. Это оживит и наполнит деньгами задохнувшийся от бартера и долгов строительный рынок в Махачкале и Хасавюрте, цивилизует урбанизацию и создаст стимулы для индустриализации сельского хозяйства.

Но такой проект требует дополнительных и экономически не оправданных в существующих условиях инвестиций от перерабатывающих холдингов, противоречит интересам импортеров и их влиятельных бенефициаров. И вряд ли экономическое чудо входит в список задач назначенного и. о. главы. Ни с экономикой, ни с земельными конфликтами, ни с латентной войной спецслужб против населения никто ничего делать не будет. Экономика продолжит умирать, и бартерный обмен будет вырождаться в натуральный, земельные конфликты будут развиваться, а контртеррористические операции продолжат выхватывать из жизни все новые и новые жертвы.

Если же все-таки есть цель превратить многонациональную республику в обыкновенный российский регион, то это задача почти невыполнимая. Во времена СССР интеграция дагестанских сельских обществ и городов в советский народ строилась на школьном учителе, партийном колхозном руководстве, индустриализации сельского хозяйства на равнине, развитой промышленности и многочисленном, больше половины, русском населении в городах – сейчас ни одного из этих инструментов нет. Школьное образование деградировало, колхозы ликвидированы, сельское хозяйство в массе деиндустриализировано, промышленность разрушена, русское городское и сельское население выехало, обанкротившихся партийных идеологов заменили имамы мечетей, а деградировавшее светское правосудие там, где возможно обеспечить инфорсмент, вытесняется шариатом. Актуальные инструменты интеграции – это рынок, бюджет и насилие. И никакой наместник не в силах остановить отчуждение дагестанского общества от российского институционального, социального и политического пространства, не восстановив систему среднего образования и правосудие.

Васильев, как и любой «генерал-губернатор» на его месте, рискует оказаться в позиции римского прокуратора в дальней провинции, который волен принимать или отвергать предложения местных лидеров, карать и миловать, назначать и отменять контртеррористические операции. А дальше все зависит от бюджета и Росгвардии – если денег и верных штыков будет достаточно, то дагестанские политики передерутся за стулья в приемной, а любой протест будет раздавлен в зародыше, но, если денег не будет, а на тотальные репрессии не хватит человеческих и материальных ресурсов, мы можем стать свидетелями политической консолидации национальных элит и народа против администрации, все больше похожей на колониальную.

Автор – руководитель исследовательского центра RAMCOM, эксперт Free Russia Foundation