Нулевая готовность

В отрасли связи сегодня, пожалуй, нет более важной и обсуждаемой темы, чем вступление в силу уже через год закона о хранении трафика пользователей.

Сейчас тяжело назвать определенно даже порядок сумм, замечает генеральный директор МТТ Евгений Васильев, но очевидно, что это будет стоить МТТ не меньше миллиарда, а ее EBITDA составляет 1,2 млрд руб., т. е. фактически компания отдаст все, что заработает. При этом если крупные операторы пока подсчитывают возможные затраты, то мелких региональных операторов закон Яровой может просто вывести с рынка, причем в массовом порядке, предупреждает Васильев.

Цель поправок, подписанных 7 июля 2016 г. президентом России Владимиром Путиным, декларировалась как усиление борьбы с терроризмом. Пакет поправок получил неофициальное название по фамилии одного из его авторов – закон Яровой. Положение, которое касается отрасли связи, обязывает операторов с 1 июля 2018 г. хранить на территории России все «текстовые сообщения пользователей услугами связи, голосовую информацию, изображения, звуки, видео-, иные сообщения пользователей услугами связи – до шести месяцев с момента окончания их приема, передачи, доставки и (или) обработки».

Формулировки закона не вполне ясны, замечает старший юрист «Пепеляев групп» Евгений Леонов: закон предписывает хранение «сообщений пользователей услугами связи», но никакого определения этого термина не дает. Так что не ясно, что, собственно, должен хранить оператор.

Закон Яровой апеллирует к правительству: именно оно должно установить и конкретные сроки, и объемы хранения данных. Однако за прошедший год правительство с ними так и не определилось. Не установлены и требования к оборудованию, которое должно будет хранить трафик пользователей. До начала действия закона остался только год, и все чаще звучат предложения перенести срок: слишком многое еще не готово.

До того момента, как выйдут подзаконные акты, говорить об изменении срока преждевременно, считает Дмитрий Петров, директор по связям с органами власти «Мегафона». «Если мы увидим, что там действительно остаются избыточные объемы хранения, наверное, можно возвращаться к дискуссии, – говорит он. – Но для отрасли это не принципиальный сейчас вопрос, намного важнее, что мы будем хранить и как долго».

Подписывая закон, президент Путин дал поручение правительству следить за его применением, чтобы минимизировать возможные риски, связанные с расходами участников рынка. Прогнозы затрат на создание системы хранения трафика разнятся – отчасти потому, что до сих пор не ясно, как именно и кто будет хранить данные. Так, по подсчетам операторов большой сотовой четверки, при применении закона в нынешнем виде их затраты составят 2,2 трлн руб. – об этом руководители компаний писали в прошлом году председателю Совета Федерации Валентине Матвиенко, пытаясь убедить ее вернуть закон на доработку.

Сейчас закон обязывает операторов хранить весь трафик. Но есть типы трафика, хранить который бессмысленно с точки зрения заявленной цели. Так, по словам Петрова из «Мегафона», 80% трафика у мобильных операторов занимает видеоконтент. Кроме того, им нет смысла хранить транзитный трафик, ведь его уже будет хранить другой оператор связи, замечает Леонов из «Пепеляев групп». Вопрос с хранением так называемого вещательного трафика, продолжает он: трафик однотипный, много абонентов потребляет одно и то же, они не могут его менять, так есть ли смысл его хранить?

Если исключить из списка видеоконтент, затраты МТС на хранение информации сокращаются с 1,7 трлн до 400 млрд руб., говорил в январе вице-президент компании Руслан Ибрагимов, но и эта сумма соответствует годовой выручке МТС. «Мегафон» оценивает для себя стоимость применения закона Яровой в 900 млрд руб. Поначалу расчеты показывали меньшую сумму – 670 млрд руб., но оценка повысилась после публикации проекта постановления правительства, говорит Петров. Разработанный Минкомсвязи документ рассчитывает размер хранилища исходя из емкости сети, а она всегда имеет определенный запас по сравнению с реальными объемами трафика, замечает он. По оценке Минкомсвязи, предложенные затраты каждого из операторов большой четверки составят примерно 100 млрд руб. в год, если будут исключены некоторые виды трафика.

Впрочем, проблема в том, что закон не позволяет сделать исключение в отношении отдельных видов информации, в том числе того же видеоконтента, говорит Петров. Фраза «иные сообщения пользователей» означает, по сути, что операторы должны хранить вообще все, соглашается с ним Леонов. А если в законе сказано хранить все, странно будет, если в постановлении правительства появятся те или иные изъятия. Чтобы исключить какие-то виды трафика, скорее всего понадобится менять формулировки закона.

По словам председателя комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонида Левина, депутаты будут, если нужно, вносить правки в закон, в том числе и касательно сроков его вступления в силу. Но сначала правительство и индустрия должны договориться о принципах, времени и объемах хранения, замечает он. Если в результате компромисса будет понятно, на какой срок и что нужно менять, Государственная дума к этому готова, обещает Левин.

Пока специалистов из отрасли (а сейчас в телекоме и сфере информационных технологий сконцентрировано огромное количество IT-специалистов) при обсуждении концепций закона не привлекали, отмечает Петров. А ведь эти люди потом должны будут следовать нормам, для них они иногда становятся странной инструкцией, которую невозможно исполнить, говорит он.

При этом Левин считает, что, возможно, не стоит перекладывать на операторов собственно хранение данных по закону Яровой. «От операторов связи мы в первую очередь требуем качественной связи, они должны за это отвечать, а вопросы обеспечения безопасности, вопросы хранения такого объема данных, сохранение конфиденциальности должно регулировать и контролировать государство», – говорит он. Операторы должны участвовать в этом – предоставлять мощности, инфраструктуру, возможности подключения и т. д., но координировать эту работу должно государство, добавляет Левин.

Оборудования тоже нет

Не ясна даже схема работы закона: будет ли это государственное хранилище данных или операторы будут все хранить у себя. Споры вокруг этого вопроса продолжаются. В прошлом году свои услуги в качестве возможного единого оператора такого хранилища предлагала «дочка» госкорпорации «Ростех» – Национальный центр информатизации (НЦИ). Однако операторы выступили против. Сотрудники нескольких операторов рассказывали «Ведомостям», что идея хранить данные в едином центре противоречит законодательству: оно не позволяет операторам не передавать данные своих абонентов не только третьим лицам, но и друг другу. Кроме того, передавать содержание разговоров третьему лицу небезопасно, считали они.

НЦИ утверждал, что создание централизованной системы хранения позволит операторам сократить затраты на ее создание на 25–30%. Правда, для этого необходимо было бы изменить закон Яровой – сейчас он не предусматривает хранение информации никем, кроме самих операторов.

Сегодня любые оценки расходов операторов весьма условны. Эти будущие затраты пока сложно оценить отчасти из-за отсутствия оборудования, которое будет хранить трафик пользователей. Согласно все тому же поручению президента должно использоваться отечественное оборудование. ФСБ настаивает на оборудовании для СОРМ (Система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий). Но большинство производителей такого оборудования не готовы говорить о его конкретных параметрах.

В мае «Мегафон» и «Вымпелком» обратились с письмами к основным производителям оборудования для СОРМ. Сотовые компании просили предоставить им технические характеристики, а также сведения об устанавливаемом на оборудовании программном обеспечении. Операторы также просили предоставить им устройства на тестирование, но ответа не получили.

Исполнение поручения президента сейчас оставляет желать лучшего, замечает Петров из «Мегафона». Предложений по производству отечественного оборудования для исполнения антитеррористического закона все еще нет, и если учесть время на проектирование, закупки, монтаж и запуск оборудования, то, чтобы реализовать закон вовремя, сроки уже предельные. Представитель «Вымпелкома» ранее также предупреждал, что из-за отсутствия подзаконных актов к закону Яровой и невозможности протестировать оборудование вступление его в силу, возможно, придется отложить.

Пока известно только об одном производителе оборудования для СОРМ, готовящем пилотный проект по тестированию оборудования, необходимого для исполнения закона Яровой, – компании «Норси-транс». Ее гендиректор Сергей Овчинников отказывается называть оператора, но рассказывает, что при создании пилотной зоны компании будут использовать и модернизировать текущие решения СОРМ с минимальными затратами для их доработки.

Не сломать бы хребет

Закон Яровой грозит кардинально изменить российский рынок связи. Так, одним из следствий увеличения затрат операторов может стать рост цен на связь. Сейчас цены в России одни из самых низких в мире.

В последнее время операторы конкурируют, впрочем, не столько снижением цен, сколько увеличением пакетов услуг, предоставляемых за те же деньги. В прошлом году такая конкуренция привела к тому, что сотовые операторы начали предоставлять тарифы с безлимитным интернет-трафиком.

«За последние 10 лет цены в российском телекоме только падали, а с выходом Теlе2 [на рынок мобильного интернета и в Москву] конкурентная борьба еще больше обострилась», – замечает гендиректор Tele2 Сергей Эмдин. Он считает, что в результате этой борьбы отрасль в прошлом году начала делать нелогичные и саморазрушающие движения, и называет историю с безлимитными тарифами неким «наркотиком» для отрасли. Эмдин приводит цифры: в разгар продаж безлимитных тарифов в прошлом году на них приходилось 25% продаж. Абоненты с безлимитными тарифами загружали 50% сети. При этом процентов 50–60 этой нагрузки создавали всего несколько процентов абонентов. «То есть вся отрасль положила себя на заклание очень маленькой группе очень специфичных пользователей», – делает вывод Эмдин.

Безлимитные тарифы были нужны на начальных этапах перехода на данные, говорит исполнительный вице-президент «Вымпелкома» по развитию массового рынка Марек Слачик. Тогда абонентам нужно было понять ценность интернета, они были скептично настроены и хотели понимать, за что они платят. Сейчас же рынку нужна модель, которая будет удовлетворять и отрасль, и абонентов, считает Слачик. Своего рода точка равновесия – нужно понять, сколько пользователи готовы платить за данные, чтобы у оператора при этом была возможность инвестировать в развитие дорогой инфраструктуры.

Впрочем, поскольку, как уже говорилось выше, оценить затраты на исполнение закона Яровой операторы пока не могут, во всех этих прикидках баланса между платежеспособным спросом и необходимостью инвестиций в сети они просто отсутствуют.

По информации «Ведомостей», одним из целевых показателей, указанных президентом в поручениях правительству в связи с законом Яровой, стало повышение цен в результате его применения на связь не выше уровня инфляции. Но в поручениях нет ни слова о сохранении инвестиций операторов в сети.

Между тем последние полгода с подачи президента Путина в России все громче говорят о переходе к цифровой экономике. А сети связи – это хребет экономики будущего. Согласно проекту программы развития цифровой экономики, написанному Минкомсвязи, уже к 2020 г. во всех городах-миллионниках должны быть развернуты мобильные сети пятого поколения (5G). Как раз к этому году, по прогнозам вице-президента «Ростелекома» по работе с корпоративным и государственным сегментами Валерия Ермакова, истощатся мощности существующих сетей сотовой связи. Таким образом, начинать инвестировать в строительство сетей 5G операторам нужно будет уже в 2018–2019 гг. Строительство сетей пятого поколения потребует, по подсчетам Ермакова, в 5–10 раз больше инвестиций, чем предыдущих поколений.

В 2011 г. Союз LTE оценивал инвестиции в строительство сетей четвертого поколения связи в 85,7 млрд руб. на каждого оператора. Таким образом, оценки затрат на строительство сетей пятого поколения – это суммы того же порядка, что и затраты на исполнение закона Яровой: сотни миллиардов рублей.

Оба масштабных проекта одновременно операторы просто не потянут, и рано или поздно государству придется выбирать между цифровой экономикой и тотальной прослушкой.