Устаревшая реформа

В стране протекают два как будто не связанных между собой процесса. Экономисты бурно и громко обсуждают пути выхода то ли из очередного кризиса, то ли из новой реальности. А в это время юристы методично и без шума правят экономическую конституцию страны – Гражданский кодекс (ГК). Пятый год Госдума рассматривает поправки в него. По причине объема и сложности проект первого чтения был разделен на десяток отдельных документов. Большая часть из них принята и вступила в силу. Обсуждение пяти глав, касающихся банковских договоров, затянулось.

Базой изменений осталась Концепция совершенствования гражданского законодательства, разработанная еще в 2008 г. Последние тектонические сдвиги прошли мимо реформаторов. Мировой кризис стимулировал бурное развитие банковского права. Центральный банк получил функции мегарегулятора. Состоялась реформа институциональных инвесторов (НПФ, страховщики, участники рынка ценных бумаг). Объем банковских вкладов граждан увеличился до 23 трлн руб., а кредитов реальному сектору – до 34 трлн руб. Чистка банковской системы смыла 300 банков. Введенные в отношении России международные санкции лишили крупнейших игроков доступа к зарубежным источникам средств. Политические и юридические возможности использовать английское право резко сократились.

Предлагаемые разными группами экономистов рецепты роста различаются способами консолидации ресурсов в банковской системе, но одинаково полагаются на банковский кредит. В новой политико-экономической реальности отечественные банки остались практически единственными поставщиками долгосрочных средств, требуемых для структурной перестройки промышленности. Пять глав ГК, регулирующих банковские договоры, определяют инструментарий этого инвестиционного финансирования. Беда в том, что авторы Концепции-2008 не могли знать о современных банковско-правовых проблемах, а экономическим стратегам, увлеченным спорами о денежно-кредитной политике, как-то недосуг углубляться в гражданско-правовые дебри.

Не удивительно, что в представленной депутатами на прошлой неделе новой редакции банковских глав ГК отсутствует большая часть остро необходимых банкам решений. Правом выдачи кредита по-прежнему наделены исключительно банки. Хотя за рубежом заключать кредитные договоры вправе не только они, но любые лица или же финансовые организации (кстати, попавшие с 2013 г. под надзор ЦБ). Огромную роль повсеместно играет синдицированный кредит: годовой объем этого рынка составляет $4 трлн, на Россию приходится 0,2% этого объема. Но и эти договоры российские заемщики заключают по английскому праву, поскольку в национальном законодательстве сохраняются существенные неопределенности. Несмотря на звучащие последние годы предложения экспертов, новая редакция игнорирует эту проблему. Не менее востребованным представляется регулирование в кодексе договора участия в кредите.

Практически ничего не сделано для снижения кредитных рисков. Отсутствует регулирование случаев, в которых банки вправе требовать досрочного возврата кредита (финансовые ковенанты), сохраняются надуманные ограничения для использования отдельных видов залога (залог банковского счета и вклада). Показательным примером неэффективности служит необходимость регистрации залога товаров в обороте сразу в трех реестрах – нотариальном реестре, реестре фактов деятельности юридических лиц и книге залогов. В результате многолетнего непрерывного внесения и перевнесения поправок в кодексе накопилось огромное число недоделок и противоречий, которые резко повышают правовые риски кредитования. Новый проект не разрешает, а лишь усугубляет ситуацию (например, для номинальных и эксроу-счетов). В то же время авторы устраняются от определения остро необходимого банкам финансового инструментария (сберегательные вклады, электронные денежные средства). Вместо имплементации повсеместно признанных правил в очередной раз придумываются доморощенные модели (например, игнорируется международный стандарт для документарных аккредитивов UCP 600).

Перечисленные примеры лишь часть пробелов и несуразиц новой редакции кодекса. Причина, как представляется, кроется не только в полном отрыве от экономической реальности, но и в избранной процедуре законотворческой работы. Доработка проекта ведется без концепции и даже внятной пояснительной записки. Экспертам предлагаются то квадратные таблицы поправок, то тексты в новой редакции, при этом смыслы и цели регулирования не обсуждаются и не положены на бумагу.

В отличие от взвешенного, глубоко продуманного и в то же время бережного отношения к первой части ГК изменение глав, регулирующих банковские договоры, велось, можно сказать, квадратно-гнездовым способом, без единой концепции, посредством ситуативного сбора поправок. Подобной законотворческой процедуре следует противопоставить комплексный подход, идущий от потребностей банковской практики. По-видимому, в текущих условиях цивилисты в одиночку не способны модерировать дискуссию об изменении второй части ГК. Ситуация кардинально отличается от начала 1990-х гг., когда готовился кодекс. Бизнес только нарождался, единые правила и рыночные стандарты отсутствовали. Нормы создавались правоведами с чистого листа, умозрительно, на основе анализа лучших зарубежных правопорядков. Спустя 20 лет для каждого вида договоров сформировалась своя бизнес-практика, задачи и логика развития, которые лежат за пределами права. В условиях относительно развитого банковского законодательства перед законотворцами встает принципиально новая задача правовой индукции, когда общая цивилистическая норма выводится из массива частных правоположений, уже закрепленных в специальном законодательстве или рыночных обычаях (стандартах). Цель поиска и выделения этой общей нормы состоит в том, чтобы обеспечить правовую определенность там, где без этого стороны будут подвергаться чрезмерному правовому риску, или же там, где необходимо скорректировать баланс интересов. Не менее важным является также создание нового финансово-банковского инструментария, ведь именно в Гражданском кодексе определяются базовые виды договоров, которые заключают банки.

Пока же отечественные экономисты и юристы живут в разных мирах. Понимание единства экономических задач и базовых правовых норм, регулирующих хозяйственную жизнь, утрачено. Между общими макроэкономическими разговорами о ВВП, ключевой ставке, улучшении инвестиционного климата и практическими шагами по совершенствованию экономической конституции образовался огромный разрыв. Важнейшие для развития страны правовые вызовы не распознаны, и перманентное совершенствование ГК становится похожим на скучный и бессмысленный телесериал.

Резонно задаться вопросом, кто в сложившейся системе управления способен распутать этот финансово-правовой клубок. По-видимому, только Центральному банку по зубам эта проблема. Однако он слишком занят борьбой за снижение ставки и сокращением числа банков. Приходится ждать образования регулятором отдельного департамента, который займется развитием банковской системы и инструментария.

Автор – доцент кафедры банковского права МГЮА им. О. Е. Кутафина