Строители разного капитализма

Только 44% граждан посткоммунистических стран за время перехода к рыночной экономике сократили разрыв в доходах с развитыми экономиками, у трети – разрыв увеличился. Доходы 23% жителей этих стран даже ниже, чем в 1989 г., говорится в отчете ЕБРР о переходных экономиках. В этом году он впервые посвящен неравенству и инклюзивному экономическому росту, от которого выигрывают все слои населения.

За 25 лет средний реальный доход в посткоммунистических странах вырос больше, чем в развитых (в 1,5 и 1,39 раза соответственно). В результате переходным экономикам удалось сократить отставание от развитых стран: в 1989 г. средний доход в регионе составлял лишь четверть от уровня G7, в 2011 г. – 38%.

Но рост доходов сопровождался быстрым увеличением неравенства: лишь у 27% жителей переходных экономик доходы росли средними по региону или более высокими темпами. В России реальные доходы за последние 25 лет возросли в среднем примерно в 1,7 раза. Но такими или более высокими темпами росли доходы только у 23% населения. Доходы 10% наиболее обеспеченных росли в 6 раз быстрее, чем медианный доход, а у 13% он сейчас меньше, чем в 1989 г.

Изначально было очевидно, что рыночная экономика со свободой торговли, конкуренцией, развитым финансовым сектором превосходит плановую и что, даже если путь к капитализму болезненный в краткосрочном периоде, эту цену стоит заплатить, приводятся в отчете слова главного экономиста ЕБРР Сергея Гуриева: «Однако выгоды от реформ могут не реализоваться, если экономический выигрыш не касается самым прямым образом большинства населения». Помимо неравенства в уровне жизни важно сокращать неравенство возможностей – в конечном счете оно и есть корень всех неравенств, указывает Гуриев.

Важно понимать, что это не оценка рыночных реформ, прокомментировал исследование ЕБРР в своем блоге профессор Чикагского университета Константин Сонин: реформы не были призваны улучшить плохо работающую экономику – к концу 1980-х гг. она уже полностью развалилась. «Это были работы по выстраиванию чего-то нового на месте уже обрушившегося», – заключает он.

Переход был крайне болезненным, сопровождался рецессией, падением доходов примерно на 40%, войнами. Неудивительно, что жители постсоциалистических стран чувствовали себя несчастными: однако к 2015 г. уровень их удовлетворенности жизнью сблизился с показателем стран с сопоставимыми доходами, зафиксировал ЕБРР.

Кто выиграл

В 2016 г. медианный реальный располагаемый доход на душу населения (больше и меньше которого – у одинакового числа людей) в посткоммунистических странах составил около $7000 (по паритету покупательной способности в долларах в 2011 г.). Но разница между странами очень велика. В Словении и Литве доходы меньше $7000 только у 10% самых бедных, а в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии до этого уровня не дотягивают даже 10% самых обеспеченных. В России это доход немногим ниже медианного по стране.

Внутри стран неравенство гораздо выше. В среднем по региону доходы 10% самых богатых в 19 раз выше, чем у 10% самых бедных, в 1989 г. разрыв был в 7 раз. Россия и Литва – лидеры по неравенству. Доходы 10% самых бедных россиян – около $2500 – примерно как в Белоруссии, Сербии, Латвии, а 10% самых богатых – около $43 000 – более чем вдвое выше дохода 10% наиболее обеспеченных белорусов и примерно в 1,7 раза выше, чем у самых богатых сербов. Выше, чем в России, доходы топ-уровня только в Литве (более $45 000).

Главными бенефициарами роста доходов в посткоммунистических странах стала наиболее обеспеченная группа: у 10% наиболее богатых доход вырос на 82%, тогда как у 10% наиболее бедных – всего на 17%.

Для сравнения: в Турции, не переживавшей трансформационного шока, опережающими темпами росли доходы 80% населения, и в большей степени у групп со средним доходом, чем у бедных и богатых.

Ощущение несправедливости

Несмотря на рост неравенства, с конца 1990-х уровень бедности (число живущих менее чем на $3,1 в день, по паритету покупательной способности) в посткоммунистических странах стремительно снижался. В России – с 29% в 1998 г. до 11% в 2014 г., в Таджикистане – стране с наименьшим доходом на душу населения в регионе – с 86% в 1999 г. до 23% в 2009 г. В среднем уровень бедности в переходных экономиках ниже, чем в сопоставимых по доходу других развивающихся странах.

Однако большинство людей в бывших соцстранах уверено, что неравенство выше, чем показывают официальные оценки, и продолжает расти. Это противоречие в ощущениях и реальных данных может отражать слишком высокую концентрацию благосостояния у крайне небольшого числа людей. Эти ощущения важнее официальных данных, говорится в отчете: они ведут к социальным конфликтам и вызывают противодействие реформам.

Неравенство оказывается ниже в странах, где высоко качество экономических институтов. Качество политических на неравенство не влияет, однако играет важную роль в ограничении концентрации материальных благ у наиболее богатых. Чрезмерная концентрация богатства может вызывать негативное отношение к ключевым институтам, лежащим в основе рыночной экономики, и тем самым вести к замедлению экономического роста, указывает ЕБРР.

Тот факт, что богатство сильно сконцентрировано среди очень богатых людей по всему региону, требует более высоких стандартов управления, прозрачной приватизации и госзакупок, раскрытия подробной информации о контрактах и управлении доходами в добывающей промышленности, а также соблюдения законодательств о конкуренции и усилий по диверсификации экономики, заключает ЕБРР.

Разное неравенство

Еще больше, чем имущественное неравенство, развитию экономики мешает неравенство возможностей, пишет ЕБРР: люди ограничены в возможности применить свои знания и таланты. Различия в социальном статусе родителей, месте рождения (город или село), поле и этнической принадлежности обуславливают до 50% причин неравенства в доходах. Чем выше в стране неравенство возможностей, тем больше и материальное расслоение.

Путь реформ в посткоммунистическом мире был неодинаков, говорится в исследовании ЕБРР. Страны, сумевшие распределить выгоды от рыночных реформ среди большинства населения, и продолжили прорыночный путь. Напротив, в странах, где люди были уверены, что реформы проводятся для обогащения небольшой части населения, произошел разворот как от рыночной экономики, так и от демократии.

В этих странах антирыночники и популисты построили институты кланового капитализма, констатирует Гуриев. И путем демонтажа политических сдержек и противовесов, подавления свободы слова и гражданского общества не дают сторонникам реформ бросить вызов на честных выборах.

Однако эффективная рыночная экономика – это больше, чем просто конкуренция: она должна быть всеобъемлющей, тогда реформы получат политическую поддержку. Реформы, приносящие пользу большинству населения и в кратко-, и в долгосрочном периоде, предотвращают популизм как в кризисное, так и в нормальное время, заключает Гуриев.