В Риме проходит выставка Джорджо Моранди, гения простых форм
Кроме пейзажей и натюрмортов там показывают офорты художника
Над короткой и крутой лестницей, ведущей в залы, где расположилась ретроспектива Джорджо Моранди, висит огромный плакат с его фотопортретом. Он как исполин высится над зрителем и смеряет его тем самым внимательным взглядом, который обычно устремлял на главных действующих лиц своих картин – бутылки, сосуды, вазы разных видов и форм.
Моранди оказал огромное влияние на итальянскую живопись Нового времени. Но сам вел скромный образ жизни, никогда не покидал родной Болоньи, где его квартира-мастерская, наполненная «реквизитами», превращена в музей, и был до такой степени погружен в работу, что едва ли обращал внимание на то, как постепенно превращался в кумира.
Выставка в комплексе Витториано построена вокруг главных для Моранди cюжетов – пейзажей и натюрмортов, с сосудами и иногда цветами. Однако прежде чем обрушивать на зрителя десятки холстов с композиционными и цветовыми вариациями, куратор выставки – главный в Италии специалист по Моранди Мария Кристина Бандера – проводит зрителя по затемненному залу с офортами художника. В нем сразу же становится понятен уровень сосредоточенности Моранди, которая требовалась для того, чтобы без лишних штрихов создать объем и форму. Рядом с некоторыми листами показаны медные пластинки, на которых художник уверенно выцарапывал пейзажи и натюрморты. В отдельной комнате собраны его письма (написанные, что неудивительно, почти каллиграфическим почерком) двум его важнейшим современникам. Например, Роберту де Лонги, искусствоведу, благодаря которому затворник Моранди еще при жизни получил всемирную известность. С конца 1920-х он регулярно выставляется на Венецианской биеннале, в 1948 г. получает на ней премию, а в 1957-м удостаивается Гран-при на биеннале в Сан-Паулу.
Повлиял на кино
Федерико Феллини снимает натюрморт Моранди в «Сладкой жизни». Главные герои обсуждают не только картину, но и бытие человека, протекающее между страхом и желанием, энтузиазмом и депрессией, порядком и хаосом. В фильме «Ночь» Микеланджело Антониони главный герой под натюрмортом Моранди разрывается между ощущением личностной неудовлетворенности и энергией экономического бума.
Моранди никогда не оставлял графику и занимался ею в моменты ожидания нужного света, который должен был упасть под определенным углом на его очередной математически просчитанный натюрморт. Про него часто говорили, что он подолгу всматривался в составленную композицию (совсем как на знаменитой фотографии, где Моранди, приподняв очки, в упор смотрит на четыре сосуда), аккуратно отмечал местоположение каждого предмета на столе и расчерчивал будущую картину, не забывая пометить точку наблюдения.
Такая дисциплина композиции придет не сразу. После залов с гравюрами и рисунками и перед большим светлым залом с бутылочными натюрмортами вместились годы поисков Моранди – середина и конец 1920-х. Вот почти абстрактный натюрморт 1914 г., по которому сразу видно, что Моранди был прекрасно знаком с кубистическими экспериментами Пикассо; вот натюрморты 1916–1917 гг., в которых заметно сильное влияние увиденных на Венецианской биеннале работ Поля Сезанна и импрессионистов. Здесь есть две совсем маленькие картины с продолговатыми фигурами, которые так и называются «Купальщики» и недвусмысленно отсылают к знаменитой работе Сезанна. Две чеканные композиции с фантастическим светом 1918–1919 гг. написаны в духе метафизической живописи Джорджо де Кирико. Оба художника участвовали в дискуссиях вокруг движения «Пластические ценности», искавшего новые формы выразительности и иногда обращавшегося в своих поисках к истокам, например, живописи Караваджо. Влияние итальянских мастеров вообще очень заметно в этих ранних работах Моранди и простирается от общего принятия принципов построения пространства Уччелло или Мазаччо до любопытной схожести в деталях, например, тех же сосудов у Джотто.
Но что у Джотто было деталью, которую приятно обнаружить невзначай, у Моранди стало центром вселенной, за строительство которой он принялся в 1920-е гг., оставив в стороне авангардистские эксперименты. Основной раздел выставки представляет десятки пейзажей и натюрмортов с сосудами, которые от неожиданно красочных поначалу постепенно приходят к тому обманчиво монохромному колориту Моранди.
Любопытно, что, пока Европа увлеченно следила за дадаистскими проделками и экспрессионистскими страстями, Моранди, более не меняя курса, продолжал «искать сущность вещей». Причем искал он ее в самых обыденных, привычных предметах. Не исключено, что сегодня сосредоточенная мудрость картин Моранди способна вернуть зрителям душевное равновесие. Хотя бы на время выставки.
До 21 июня