Кризис 2014–2015 гг. – «ползучий». Многим, включая правительство, хотелось бы верить, что его нет. Этот кризис «запрягает медленно». Негативные факторы накапливаются постепенно, опыт прошлых кризисов и подушка безопасности у государства, бизнеса и населения, накопленная в тучные годы, препятствуют обвалу производства, массовым увольнениям и резкому скачку инфляции. Все, кто могут, терпят: берут кредиты под невозвратный процент, залезают в матрас за спрятанными долларами, но стараются ничего не менять ни в работе, ни в потреблении. Все, включая правительство, живут ожиданием подъема цен на нефть. Историческая память играет с нами злую шутку: в 2009 г. все было значительно хуже, но цены на нефть быстро вернулись к приемлемым значениям, и все стало по-прежнему.
Однако сегодня ситуация принципиально иная: за океаном кризиса нет, цены на нефть вряд ли вернутся назад. Кредиты придется отдавать, запасы иссякнут, и кризиса не избежать. Начавшийся еще в 2012 г. и вошедший в открытую фазу в 2014-м, он может оказаться сравнимым с началом 1990-х – гораздо более продолжительным, затяжным и болезненным, чем кризис 2009 г. Если цена нефти будет в диапазоне $45–50/барр., нас ждут непростые времена. Если же нефть подорожает до $85–90, нас ждет затяжная стагнация и снижение доли в мировом ВВП, торговле, инвестициях, промпроизводстве. Это угасание.
Накопившиеся в экономике и финансовой системе структурные дисбалансы и перекосы с предыдущего кризиса никуда не делись. Двукратное падение цен на энергоносители и закрытие внешних рынков капитала обострили застойные проблемы в экономическом организме. Быстрый выход из того кризиса был обусловлен не нашей антикризисной политикой, на которую были потрачены огромные ресурсы, а действиями монетарных властей США, еврозоны, Великобритании, Швейцарии и Китая – беспрецедентным смягчением денежно-кредитной политики. В результате этой эффективной борьбы с кризисом цена нефти поднялась, а мы успешно воспроизвели ту же самую неэффективную модель развития экономики, которая дает временную стабильность, но не гарантирует будущего страны.
Российская экономика продолжает оставаться сырьевой, с высокой концентрацией капитала и долей госсобственности, олигополиями, низким уровнем развития конкуренции и частного бизнеса, технологически отсталым уровнем производства, с низкой монетизацией, но открытой миру, а значит, зависимой от притока иностранных капиталов и подверженной внешним шокам. Экономика все больше строилась по модели «обмен сырья на бусы» (за 2000–2014 гг. импорт вырос в 6 раз, а обрабатывающие производства – на 97%).
В 2000-е гг. вся денежная ликвидность, приносимая в страну экспортом, выкачивалась наружу – государством в валютные резервы и бизнесом в форме вывоза капитала подальше от российских рисков и налогов. Денег в экономике было мало, ставки оставались высокими, а рубль переоцененным. Добавьте сюда горячие деньги нерезидентов, долларизацию – и вы получите коктейль «Пляж на вулкане», но точно не финансовый рынок, приводящий длинные деньги и инвестиции в модернизацию. Все это сочеталось с высокими налогами, характерными для развитых стран.
В ближайшие кварталы при сохранении статус-кво ситуация в экономике продолжит ухудшаться. Во II–III кварталах 2015 г. ВВП может упасть на 5–7%, обрабатывающая промышленность – на 10–13%. Высокие процентные ставки и растущие тарифы делают нерентабельными инвестиции в России. Они могут снизиться на 12–13%, а если не произойдет снижения процентных ставок и разблокировки внутреннего рынка долга, то вдвое сильнее. Ситуация усугубляется необходимостью погашения и рефинансирования $130 млрд внешних займов, чистым оттоком за рубеж $110–130 млрд, сжатием профицита счета текущих операций с 3 до 1–1,5% ВВП. Реальное денежное предложение даже при консервативном прогнозе инфляции (15%) в лучшем случае сократится на 5–6 трлн руб. (17–20%), а в худшем (если не будет решена проблема замещения внешнего кредита внутренним) – на 9–11 трлн руб. (32–35%). Это эквивалентно изъятию из экономики и финансовой системы рублевых ресурсов в размере 12–15% ВВП, что станет сильнейшим ударом по банкам, денежному и долговому рынкам, бизнесу.
Ухудшится ситуация на рынке труда. Если не создать монетарные, фискальные и административные стимулы для частного сектора и самозанятого населения, уровень безработицы, который уже увеличился с 4,8 до 5,3%, к концу 2015 г. может достичь 8,5–9%. Уже начался рост теневого сектора экономики и неформальной занятости, за 2015 г. он может вырасти с 15 млн до 20 млн.
Правительство наступает на те же самые грабли, что и в 2009 г. – предлагаются неэффективные, но понравившиеся крупному бизнесу и банкам меры по борьбе с кризисом. Быстрый выход из того кризиса породил иллюзию, что экстенсивно-сырьевая модель роста все еще жизнеспособна. ЦБ уже выдал банкам в рамках операций рефинансирования свыше 9,5 трлн руб. – более 13% ВВП. А вся бюджетная антикризисная программа правительства не превышает 3,2% ВВП (из которых 75% будут направлены тем же банкам). И что? Стало ли легче бизнесу?
Нет. Эти деньги так и остались в финансовой системе, в основном у крупных банков. Чистая задолженность банков перед ЦБ – порядка 5 трлн руб., а их чистые иностранные активы – сопоставимые 4 трлн руб. Господдержка банков утекла на валютный рынок. А ставки по кредитам на максимумах с 1999 г. в 8–10 раз превышают отдачу на капитал в производстве (25–30% против 3–4%). Денежная масса с учетом инфляции падает на 10–12% (3 трлн руб.). После закрытия европейского и американского рынков капитала деньги в России стали дефицитом.
Предложения по поддержке стратегических предприятий пока выглядят не очень понятно. Но если, как в 2009-м, она будет выделяться без учета финансового состояния предприятия, без сформулированных задач, по принципу «всем сестрам по серьгам», то это будет крайне неэффективной тратой ресурсов. Ни одной реальной меры по поддержке малого бизнеса не предлагается – бремя этих расходов повешено на региональные бюджеты, у которых и без того нет денег в казне. Но 76 регионов зависят от межбюджетных трансфертов, а долги регионов превысили 1,82 трлн руб. Даже при желании они не смогут пойти на льготы по УСН и поддержку бизнеса – на них возложены обязательства по повышению зарплат бюджетникам. А доходная база из-за углубления кризиса сокращается.
Реально ли избежать такого развития событий? Вполне. Необходимо поставить перед правительством краткосрочную цель (до конца 2015 г.) снизить ущерб от начавшегося кризиса для реального сектора, финансовой системы и населения, не допустить соскальзывания экономики в глубокую рецессию. Вполне реально в этом году даже при среднегодовой цене нефти в $50 не допустить снижения ВВП более чем на 2–3%, инвестиций – на 4–5%, промпроизводства – на 3–4%. Как это сделать?
Авторы – уполномоченный по защите прав предпринимателей при президенте РФ; управляющий активами финансовой группы «Риком», завотделом ИМЭМО РАН
Продолжение статьи читайте 6 марта 2015 г.