Сырьевой поворот

В Колумбии и Перу на долю сырьевых товаров приходится две трети экспорта. Ожидается, что в 2015 г. в этих странах дефицит счета текущих операций достигнет 5% ВВП, чего не было с 1990-х гг., когда южноамериканский регион ассоциировался с дефолтами. Аргентина, выращивающая сою, и Венесуэла, добывающая нефть, страдают от сокращения валютных резервов. В Бразилии, где на сырье приходится 60% экспорта, дефицит торгового баланса в 2014 г. достиг $4 млрд, как и в 1999 г. Тогда Бразилия вслед за развивающимися странами Азии и Россией оказалась втянута в экономический кризис.

Цены на сырье должны были опуститься «рано или поздно», говорит Хосе Антонио Окампо, профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке и бывший министр финансов Колумбии. Даже в 2008 г., на пике сырьевого бума, общий дефицит счета текущих операций стран Южной Америки был эквивалентен 1% их ВВП. Сейчас ситуация заметно хуже; если цены на сырье опустятся до уровня 2003 г., дефицит достигнет 7% ВВП, считает Окампо. Наибольший риск для региона представляет проблема финансирования этого дефицита, соответствующего $350 млрд, утверждает он.

Особое беспокойство вызывает Венесуэла. Инвесторы опасаются дефолта по государственным облигациям из-за того, что вдвое подешевела нефть, на которую приходится 96% экспорта страны. На прошлой неделе Каракасу пришлось обратиться за финансовой помощью к Пекину. Относительно хорошо обстоят дела у Чили и Перу, обладающих достаточными валютными резервами.

Нил Ширинг из Capital Eco­no­mics не ждет тяжелых последствий в случае дефолта Венесуэлы, поскольку ее облигации не пользуются популярностью у инвесторов. Также по ряду причин в Южной Америке маловероятно повторение долгового кризиса 1980-х гг., считает он.

Прежде всего улучшилось качество экономической политики этих стран, особенно в плане использования плавающих валютных курсов. Валюты Бразилии, Колумбии и Чили за два года подешевели более чем на 25%. Это означает, что инвесторы уже запаниковали, отмечает Ширинг. Но Аргентина и Венесуэла используют фиксированный валютный курс, а Эквадор - доллары США. Поэтому в этих странах снижение курса национальной валюты не может стимулировать экспорт и снижение торгового дефицита.

С другой стороны, быстрая девальвация валюты ускоряет инфляцию, что заставляет центробанки повышать процентные ставки и замедляет экономику. С этим и столкнулась Бразилия. «Это марафон, - говорит экономист Goldman Sachs Альберто Рамос. - На то, чтобы приспособиться, [Бразилии] может потребоваться больше года».

У многих южноамериканских стран низкий уровень долга. Поэтому им открыт доступ на международные рынки, чтобы финансировать дефициты.

За последнее десятилетие Южная Америка привлекла значительные иностранные инвестиции, и в 2014 г. их объем достиг $188 млрд. Однако более трети из них были сделаны в добывающей и энергетической отраслях, поэтому теперь подобные инвестиции могут иссякнуть.

Кроме того, как показывает пример России, во время валютного кризиса огромные международные резервы не всегда могут обеспечить защиту корпорациям с большой долговой нагрузкой. По данным Bank of America, у южноамериканских компаний выпущены валютные облигации примерно на $300 млрд.

Конец сырьевого бума может иметь три основных последствия для стран Южной Америки. Во-первых, затягивание поясов приведет к снижению темпов экономического роста. Бразилия сокращает расходы на 2% ВВП, а Колумбия повысила налоги. «Более медленный рост станет новой нормой», - утверждает Ширинг.

Во-вторых, региону понадобится новая экономическая модель. Особенно если местное производство будет не в состоянии конкурировать с дешевым импортом из Китая. «Необходимо понимать, что на сырьевых рынках длинные циклы, - предупреждает Рамос. - Не стоит слишком увлекаться в удачные годы».

В-третьих, большее значение могут приобрести торговые связи по направлению север - юг, которые ослабли во время сырьевого бума. Президент Бразилии Дилма Руссефф после переизбрания на второй срок высказалась о желании наладить отношения с США.