Дельфина Арно: Персона - Дельфина Арно, исполнительный вице-президент Louis Vuitton

Дельфина Арно приходит на встречу в парижский ресторан с трехминутным опозданием и задерживается у соседнего столика для короткого разговора. Извинившись, она объясняет, что это ее давние знакомые, пожелавшие выразить соболезнования по случаю недавней кончины Ива Карселя - бывшего президента и гендиректора Louis Vuitton (LV), который проработал с ее отцом Бернаром Арно больше 25 лет.

«Печально, ведь он был так молод», - говорит она о 66-летнем Карселе, который скончался в августе от редкой формы рака почек. По словам Дельфины Арно, его роль в модном доме была монументальной: «Я год проработала в LV и каждый день слышала что-то о нем».

Как раз год назад она была назначена исполнительным вице-президентом LV, приняв роль, которая, как многие говорили, была предначертана ей с рождения. Будучи старшей дочерью Бернара Арно (у нее есть родной младший брат Антуан и три сводных брата от второго брака отца), 39-летняя Дельфина, очевидно, унаследует Moet Hennessy - Louis Vuitton (LVMH), огромный бизнес в области предметов роскоши, принесший ее отцу состояние в $33 млрд. Ее назначение в LV, жемчужину в короне LVMH, и ее работа в совете директоров LVMH с 2003 г. позволяют предположить, что однажды в будущем она возьмет контроль над компанией в свои руки.

Определенно дочь уже унаследовала у отца сфинксову невозмутимость и изящную осанку. У блондинки с утонченным стилем впечатляющая фигура, она уверенно несет свои 180 см на шпильках LV, на шее - большая золотая подвеска-полумесяц. Одета она в трикотажную шерстяную двойку из новой коллекции Николя Гескье, официального креативного директора LV. Правда, на улице 26 градусов тепла и на шерстяной трикотаж даже жарко смотреть, но Дельфину это не беспокоит: «Я все время мерзну, на работе постоянно прошу выключать кондиционер».

Выдающаяся внешность не мешает дочери Арно ускользать от внимания прессы, а попросить ее об интервью все равно что приблизиться к забору под напряжением. Порой это нежелание трудно объяснимо. В 2005 г. вышла лавина публикаций о ее свадьбе с Алессандро Валларино Гарсией, наследником богатого итальянского винодела, - она была в платье от Джона Гальяно, а фотографировал свадьбу Карл Лагерфельд. Но ее развод пять лет спустя и последующий роман с техномиллиардером Ксавье Нилем хранились в строжайшем секрете. Она даже отказывается подтвердить, является ли Ниль отцом ее дочери, не говоря уже о том, чтобы назвать имя дочери. «Я живу очень обособленно, - объясняет она мягким голосом, который понижается вплоть до едва слышимого, когда она поглядывает на диктофон на столе. - Считаю, мне лучше сосредоточиться на моей работе. Так что я говорю, когда мне действительно есть что сказать».

Есть что-то трогательно-беззащитное в такой манере поведения столь влиятельной особы. По словам одной из коллег, Дельфина в семье Арно от первого брака выбрала роль девы-весталки по контрасту с ролью принца-плейбоя, которую играет ее брат. Конечно, Антуан Арно со своей подругой-супермоделью Натальей Водяновой и репутацией высококлассного игрока в покер более словоохотлив. Я спрашиваю, согласна ли она с тем, что парижский Vogue недавно назвал ее хрупкой. «Не люблю говорить о себе», - отвечает она с приглушенным смешком.

Вместо этого она говорит о меню. «Обычно я беру карпаччо из желтохвостика, которое здесь очень хорошее, - рассказывает она. - И я возьму ассорти из сашими». Я заказываю то же самое, за исключением риса и диетической кока-колы, которые попросила Дельфина.

«Первую сумку LV я получила в восемнадцать»

Kinugawa, спрятавшийся за блестящими флагманскими магазинами на улице Сент-Оноре, - один из немногих суши-ресторанов в Париже. Такая редкость предназначена для эксклюзивной клиентуры, и в обеденное время минималистский двухэтажный зал бурлит от разговоров между столиками с высшей буржуазией и голливудскими звездами, поглощающими еду без углеводов. «Это рядом с моим офисом, - объясняет Арно свой выбор места встречи. - Немного похоже на Nobu. Но в Париже Nobu нет. Я хотела позвать вас в Tch'a, маленький китайский ресторанчик совсем рядом с моим офисом. Там почти все из овощей и все очень редкое. Но я не знала, понравится ли вам». Она смеется: «Ну очень здоровая еда».

Сейчас ей гораздо реже придется выходить куда-нибудь пообедать, потому что нужно забирать дочь домой из детского сада в обеденный перерыв, как это принято во Франции. «Не знаю, сколько детей у меня будет, но это важно - наслаждаться каждым моментом», - говорит она, прежде чем признаться, что сегодня у нее как у матери важное событие: первый день дочки - ну хорошо, не день, всего час - в садике.

Одна из причин, по которой мы встретились, - поговорить о кульминации проекта, которым занимается Дельфина: эксклюзивная коллекция сумок Mon Monogram, в создании которой участвовала она сама, Гескье и шесть знаменитых дизайнеров, которым поручили изобрести заново прославленный логотип дома для кожаных изделий.

«У LV большая история совместных проектов», - говорит Арно, пока мы пробуем легко приправленные ломтики карпаччо из желтохвостика. Действительно, логотип, созданный в 1896 г. Жоржем Вюиттонном в память о его отце Луи, стал прекрасным полем для новых интерпретаций. В 2001 г. расписанный граффити шарф Leo от американского дизайнера Стивена Спруза (и Марка Жакоба, который впоследствии стал креативным директором LV) оказался одним из наиболее ценимых аксессуаров в новейшей истории моды. В 2012 г. японский художник Яйои Кусама придумал пятнистый логотип - сумки, обувь и даже витрины магазинов были покрыты яркими графичными точками.

Последний совместный проект с шестью «бунтарями», включая обувного дизайнера Кристиана Лубутена и архитектора Фрэнка Гери, привел к появлению веселых, хотя и запретительно дорогих комплектов аксессуаров. Карл Лагерфельд, вдохновившись своим недавним хобби - спортом, создал боксерские перчатки и грушу, заключенные в пароходный кофр; художница Синди Шерман переосмыслила знаменитый чемоданчик для косметики с выдвижными ящичками, в которых она могла бы хранить свои инструменты перевоплощения (она знаменита своими постановочными автопортретами в разных образах). «Она хотела сделать кофр для всех предметов, которыми она пользуется, когда накладывает грим, - рассказывает Арно, которую, похоже, приводит в трепет каждая вещь из этой коллекции. - Накладной нос, накладные глаза, парики. Она подумала о каждом ящичке и собственноручно подписала их». Яркие желтые и зеленые ящички были «навеяны ее попугаем по имени Мистер Фрида». Остальные интерпретации более прозаичны. Слегка извилистая сумочка от Гери с вышитыми вручную логотипами на подкладке довела до предела возможности технической команды.

Для Арно этот процесс был драгоценной возможностью прославить монограмму. «Это важно. Это ДНК Vuitton, - говорит она, когда я спрашиваю, что это значит для нее. - Я думаю - и надеюсь, - что философия и культура имени Vuitton представляет собой интерес. Это очень логично, интеллектуально, и это великолепные продукты. Это вещи, которые вы захотите передать по наследству, вещи, с которыми вы будете обращаться как с сокровищами». Она продолжает: «В одном из прежних совместных проектов, в 2006 г., одну из сумок делала Аззедин Алайя. Я до сих пор ношу эту сумку Алайи, она фантастическая. Это коллекционные вещи».

Если не брать в расчет тему культурного наследия, привлекательность создания всех этих аксессуаров из разряда арт-объектов очевидна. Коллекция, запущенная в октябре вместе с гламурной кампанией американского фэшн-фотографа Стивена Мейзеля, максимально демонстрирует бренд, подчеркивая при этом культурное богатство LV. «Видели новый Fondation? - спрашивает Дельфина про новое гигантское здание в стиле Гери на краю Булонского леса, принадлежащее ее отцу. - Это так потрясающе. Гери просто гений». Дочь Арно регулярно посещает студии разных современных художников, особенно тех, что обосновались в Лос-Анджелесе. У нее такая же страсть к коллекционированию, как у Бернара Арно? «Я покупаю некоторые работы. Не назвала бы это коллекцией», - прыскает от смеха она.
Когда нам приносят блюдо с различными сашими, я спрашиваю, когда инициалы LV впервые отпечатались в ее памяти. Похоже, довольно поздно: «Я очень хорошо помню церемонию по случаю столетия дома, в 1996 г. Была большая вечеринка, и ее звездой была Наоми Кемпбелл, которая прибыла на сцену на жирафе. И я помню первую сумку LV, которую мне подарили, когда мне было 18: это была коричневая Noé».

В те дни такая сумка была еще признаком эксклюзивной, преимущественно европейской, клиентуры - но рынок роскоши с тех пор взрывообразно вырос, направляемый не в последнюю очередь неутолимыми амбициями Бернара Арно. В эпоху, когда все, начиная от пеленальных мешков до велосипедных сидений, помечено логотипом LV, не кажется ли ей, что роскошь стала доступнее для масс? Она холодно смотрит на меня, прежде чем ответить: «Если вам дарят сумку LV на 18-летие - это по-прежнему значит, что для вас это большая честь».

«Важно распознавать таланты и помогать им расти»

Прилежная и спортивная в детстве, Дельфина Арно больше увлекалась музыкой, чем модой. Ее мачеха Хелен была концертирующей пианисткой, и юная Дельфина играла на пианино до 20 лет, после чего навсегда оставила это занятие. Отец и братья продолжают играть. «Моя семья очень талантлива в музыке, и отец в ней очень хорош», - говорит она. Она открыла для себя моду «примерно в 16-17 лет» и первые уроки стиля получила от матери, Анн Дьюаврин (родители развелись в 1990 г.), которая носила «прекрасные платья и костюмы». Хотела ли она когда-нибудь стать дизайнером? «Нет, никогда, - смеется Арно. - Думаю, здорово работать с дизайнерами и очаровательно работать с творческими людьми, но меня очаровал бизнес».

Поэтому после школы в Париже (которой предшествовали три года в штате Нью-Йорк, где Дельфина между семью и 10 годами ходила во французско-американскую школу вместе с братом и в совершенстве выучила английский) она поступила в бизнес-школу EDHEC в Лилле, а затем в Лондонскую школу экономики. Она покинула Лондон в 1997 г., теперь вспоминает, что там было «весело» и даже - что поразительно для француженки - ей там попадалась «очень хорошая еда». После выпуска из университета она два года проработала в консалтинговой компании McKinsey. Этот опыт открыл ей глаза: «Я училась там стратегии. В Америке презентации начинают с вывода и объясняют, как к нему пришли, - я нашла это очень интересным. Все это было прямо в точку».

Но до того, как в 2001 г. она начала работать в Christian Dior, еще одном звездном доме из портфеля LVMH, она не могла сказать, что «уже выросла». Там Арно провела 12 лет, начав с обуви и дойдя до позиции заместителя генерального менеджера, учась всему у гендиректора Сиднея Толедано и харизматичного креативного директора Джона Гальяно. «Мне было 26, когда я пришла туда, и 38, когда ушла, - говорит она. - Я занималась кожаными изделиями, сумками Diorissimo и Lady Dior, а также стратегией коммуникаций». После внезапного ухода Гальяно в 2011 г. (после бурной перепалки в одном парижском баре ему поставили в вину антисемитские высказывания) дочери Арно дали карт-бланш на минимизацию последствий скандала. Она также обеспечила гладкий переход Рафа Симмонса на пост креативного директора Dior. Придя в LV, она вела Гескье, его команду дизайнеров и радикально новый имидж бренда. Сегодня вместе с гендиректором LV Майклом Берком она помогает дому пройти через радикальные, хотя и плавные перемены. Ее дипломатические способности должны быть востребованы здесь.

Она описывает свой управленческий стиль как «достаточно спокойный» - факт, возникший, по ее словам, от необходимости договариваться с такими разными подразделениями организации. Впрочем, ясно, что она знает о делах дома все не в последнюю очередь благодаря неожиданным визитам в его различные магазины - для этого она предпочитает вторую половину субботнего дня, самое загруженное время: «До меня всегда можно дозвониться, но с людьми хорошо встречаться, видеть их. Доносить до них четкий месседж». Дельфина Арно также увлеченно встречается с молодыми дизайнерами и пестует восходящие таланты, такие как Томаc Тейт, недавно получивший приз LVMH для молодых дизайнеров моды на 300 000 евро, или Джонатан Андерсон, основавший марку JW Anderson. У LVMH миноритарный пакет в модном доме этого 30-летнего дизайнера, который только что был назначен креативным дизайнером испанского дома Loewe, тоже входящего в группу. «Для группы действительно важно распознавать таланты и помогать им расти, - объясняет Арно. - Очень трудно управлять компанией и одновременно быть очень креативным. Наша ответственность как лидеров - помогать им».

Проводить время за взращиванием имен, которые позже могут быть поглощены группой, - умная стратегия, но наставнический инстинкт Арно, похоже, не предполагает такого цинизма. «Каждую неделю я встречаюсь со множеством дизайнеров, - продолжает она. - Это часть моей работы, и я этим занимаюсь уже долго». Какова главная проблема у сегодняшнего поколения молодых дизайнеров? «У них финансовые проблемы, - отвечает она, подбирая рис из своей пиалы. - Им нужно платить за ткани, за производство, за организацию сбыта. Их учат творить, но не учат бизнесу, так что все сложно. И поскольку у них очень маленькие компании, они не могут нанимать людей - им приходится самим управлять своими продажами, коллекциями и при этом еще и творить. Некоторым из них все это удается, но другие больше сфокусированы на творчестве, чем на рутинном менеджменте». Делает ли ее наставничество мир моды более дружелюбным местом? «Думаю, важно иметь свою точку зрения, - отвечает она с осторожностью. - Конкуренции здесь много».

Несмотря на почти аллергическую неприязнь к кредитованию («Я ни одного кредита не взяла»), она признает, что унаследовала от отца и страсть к сделкам. «Я очень конкурентоспособная. Во всем я люблю конкуренцию, так забавно», - улыбается она.

Дельфина Арно многому научилась у своего отца. Тем не менее она по-прежнему поражается внутреннему чутью, с которым Бернар Арно определяет будущие сумки-хиты: по легенде, он может засечь бестселлер, едва глянув на стеллаж с товаром. «Это почти волшебство, - смеется она. - Мы встречались вчера. Он посмотрел на сумку и сказал: вот эта. Он часто так делает, и я всегда впечатлена». А у нее есть такая способность? «Было бы трудно сравнивать, - загадочно отвечает она. - Всегда трудно это понять. Но я проделывала такое в магазинах в раннем детстве. Я привыкла разглядывать наши продукты».