Игроки: Дело личное

Наша секция называлась «Благотворительность состоятельных и самостоятельных россиян». Подхожу ли я под эту категорию? Хотелось бы верить, что да. Организаторы просили рассказать какую-то личную историю. Но поскольку я по должности менеджер компании, известной своими проектами в сфере филантропии, благотворительности, первое, что хотелось сказать, - о моем понимании того, чем корпоративная благотворительность отличается от личной.

Корпоративная благотворительность должна быть системной. В «Уралсибе» пришли к этому еще 10 лет назад и передали свои основные проекты по помощи детям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, во вновь созданный нашим акционером Николаем Цветковым благотворительный детский фонд «Виктория». Тогда же возникла и мысль объявить набор на работу в фонд среди родственников наших менеджеров. Идея показалась привлекательной, и благородный призыв быстро нашел последователей. Например, моя жена - врач-хирург по специальности - пришла в фонд развивать медицинские программы. Ездили по детским домам, определяли, что нужно. Создавали медицинские кабинеты, целые направления - например, по лечению сколиоза - это, как выяснилось, самое распространенное заболевание у воспитанников детдомов. Работали самозабвенно, пока поставили все это, как говорится, на рельсы. А потом все чаще жена стала просить меня помочь подготовить презентацию, написать бизнес-план... Обюрократились? Отнюдь! Просто с какого-то момента, когда программы прошли обкатку и встала задача их тиражирования, фонду стали нужны профессионалы другого профиля. Кто? Менеджеры, владеющие бизнес-процессами, те, кто умеет качественно составлять документы, чтобы найти финансирование. В самом деле, все знают, сколько нужно всего предоставить, чтобы, например, предприятию получить кредит в банке. Очевидно, такие же процедуры должны быть и в отношении некоммерческих организаций, однако - это уж я по своей работе знаю - и по сей день в обращениях к нашей корпорации от НКО по благотворительным программам превалирует слово «дайте!». И до сих пор просители обижаются, когда предлагаешь им предоставить подробную смету, «дорожную карту» проекта или же пресловутый бизнес-план. То, что средствами в корпоративной благотворительности должны управлять профессионалы, непреложный факт.

Фонд «Виктория» для нашей семьи по-прежнему остается родным, но теперь мы при нем волонтеры. А с личной благотворительностью было так: поучаствовав во многих программах, мы поняли, что нам ближе адресная помощь. Вот, скажем, у моей супруги есть «крестник» - мальчик из неполной и нуждающейся семьи. Еще дошкольником он попал в секцию фигурного катания и показал незаурядные способности, сильный характер, огромное желание совершенствоваться. В общем, мы из года в год покупали для него экипировку, коньки, организовали поездки на соревнования, летний отдых и с радостью следили за его успехами. А когда Василию пришлось выбирать, куда идти после школы - продолжать спортивную карьеру или идти в сложный технический вуз, он выбрал второе, мы и в этом его поддержали. А завершающей точкой в многолетнем увлечении фигурным катанием стала наша совместная поездка на Олимпиаду в Сочи.

Или вот еще одна судьба. В художественном салоне провинциального города мне приглянулась одна картина. Купив ее, я спросил продавца об авторе. Мне сказали, что он выпускник художественного училища и это его единственная работа, которую он сдал в салон. Долго я искал этого парня и нашел его в ритуальной мастерской - он переводил фото на памятники. Ближе по профилю ничего в райцентре не было. Получив возможность для творчества, молодой человек написал ряд замечательных работ. Мы устроили персональную выставку в его родном Ржеве, где, по счастью, проездом оказался один художник-академик, который, увидев картины, тут же предложил дебютанту место на своем курсе.

Эти мои истории вызвали у большинства участников сессии отрицательную реакцию - в том смысле, что, если бы я свои деньги, потраченные на этого художника, вложил в какой-то инфраструктурный проект, можно было бы добиться большего. И, судя по реакции зала, где находились в основном представители НКО, такая точка зрения превалировала.

Получается любопытная картина: профессиональные благотворители претендуют на приватизацию выбора, кому и как помогать. Дескать, они-то точно лучше это знают, понимают и умеют. То есть, кому помогать, они еще готовы позволить гражданам и организациям выбрать самостоятельно, а вот «как» - они точно уже решили за всех. Эти комментарии можно прочесть на сайте «Филантроп», где до сих пор обсуждаются итоги нашей конференции. Только вот за постулатом о вреде адресной помощи так и слышится знакомое: «Дайте!» И обида на то, что люди не очень охотно отдают на сторону свои средства.

Вот недавняя статистика: по опросу фонда «Общественное мнение», 45% россиян занимаются благотворительностью и абсолютное большинство предпочитают передавать помощь нуждающимся напрямую. Жертвовать через социальные службы, благотворительные фонды приходилось только 3-8% населения. Причем каждый третий говорил, что не доверяет посредникам. Но, думается, главное, почему люди действуют сами, - не в отсутствии доверия к фондам. Просто в самой человеческой природе заложено движение к добрым поступкам, об этом еще Адам Смит писал. Сочувствие, сопереживание и сострадание - категории межличностные. Они предполагают соучастие, что и проявляется, собственно, в адресной помощи. Именно так: человек - человеку. Все-таки благотворительность происходит от милосердия. И даже одноразовая помощь - во благо. А при постоянной адресной помощи возникают просто родственные чувства. Многие волонтеры мне тоже говорили об этом.

Можно понять озабоченность сотрудников НКО: ситуация с финансированием в этом секторе не становится лучше. Как быть? Вновь напрашивается аналогия с близкой мне финансовой сферой. Когда после кризисов из банковской системы стали уходить большие деньги, все повернулись к частным лицам - и посмотрите, какая конкурентная борьба идет сейчас за розничных клиентов. А для НКО областью развития может быть как раз сонастройка своей деятельности именно с частной благотворительностью, причем не с фигурантами списка «Форбс», а с обычными людьми. Сейчас фонды ориентированы на благополучателей. Это на языке менеджмента называется управлением по целям. А в новых условиях пора переходить на управление по ценностям, чтобы включить в эту орбиту человека дающего. Это может быть самый сильный мотивационный фактор для построения системной помощи. Вот где потенциал. Другими словами, некоммерческие организации призваны создавать условия, чтобы люди могли участвовать в добрых делах и поодиночке, и семьями, и в сообществе. Причем осознанно. Это может быть самый сильный мотивационный фактор для построения системной помощи в дальнейшем.

Да, придется находить «уникальные торговые предложения», на которые откликнулся бы народ. Заинтересовывать. Мы в этом смысле особенно рассчитываем на вновь созданную ассоциацию фандрайзинга. Так и видится большой информационный портал по типу сайта госзакупок, на котором выложены сертифицированные проекты, адреса для помощи конкретным людям и т. п. - проекты разной величины и стоимости. И тут же - новые инициативы. Можно было бы зайти туда и выбрать себе объект - исходя из прагматики или эмоций и своего достатка, как выбирают подарки на американские свадьбы. И обязательно там должно быть что-то прикладное, детское, пусть и не совсем по теме. Чтобы, сидя у компьютера с ребенком на коленях, выбрать, в какую многодетную семью отправить книжки, которые он давно прочитал.

А жена моя вернулась к своей основной специальности - медицине. Занимаясь косметологией, она находит возможность направлять девчонок из неблагополучных семей на курсы маникюра. А по окончании дарит каждой профессиональный набор инструментов в подарок. По-моему, неплохо.