Дитя двух отцов

Новая постановка стала частью любопытной страды музыкального руководителя театра Геннадия Рождественского, в ходе которой театр ставит оперы, чьими авторами значатся не один, а несколько композиторов. Так появились в репертуаре «Идоменей» Моцарта в редакции Рихарда Штрауса и «Три Пинто», начатые Вебером и законченные Малером. «Лазарь, или Торжество воскрешения» - трехактная опера, полтора акта которой написал Шуберт, а другие полтора - Эдисон Денисов. Мировая премьера ее состоялась в Штутгарте незадолго до смерти Денисова в 1996 году, а теперь дитя двух отцов очутилось в России.

Оригинальный замысел либреттиста Августа Хермана Нимейера прелестен уже сам по себе. Сюжет строится вокруг евангельского эпизода, центральным героем которого является Христос - однако последний на сцене не появляется. Евангельское повествование существует по касательной к трогательной человеческой истории, развертывающейся перед нашим взором. Лазарь, окруженный заботами семьи и друзей, кротко умирает к концу первого акта. Во втором интерес переключается на менее спокойного Симона, которого терзают всевозможные страхи. В третьем акте Лазарь воскресает; под впечатлением свершившегося успокаивается и Симон.

Духовная опера, лишенная любовной интриги, - пристанище возвышенных чувств. Музыка Денисова всецело соответствует этой сокровенной ноте. Денисов не стилизует Шуберта, но порой использует его темы в качестве лейтмотивов. У русского композитора, который и сам причислял себя к авангардизму, были «тональный» стиль и «атональный» стиль; в «Лазаре» использованы оба. Тональный раскрывается в ариях, где полноценно прописаны вокальные партии (порой кажется, что именно в этом варианте денисовского почерка пришли к миру антагонисты - Вагнер образца «Парсифаля» и Стравинский образца «Похождений повесы»). Хоры звучат в атональном стиле с горних высот: от греха подальше в постановке Камерного театра они транслируются в записи.

С Геннадием Рождественским за дирижерским пультом чередуется молодой Айрат Кашаев. Поют, как всегда в Камерном музыкальном, неровно; в числе лучших - тенор Игорь Вялых в партии Лазаря, верно передающий торжественную интимность произведения. Сценограф Станислав Бенедиктов оформил спектакль в благостном стиле академической живописи. Режиссер Игорь Меркулов добавил в мизансцены прелестных детей, символизирующих беззаботность жизни. В эпизодах чудес добавлена проекция, пробивается неземной свет. Этих эпизодов два - итоговое воскрешение Лазаря и ария Марфы во втором акте, во время которой музыка Шуберта меняется на музыку Денисова.

В самом деле, «Лазарь» Шуберта - Денисова - чудо, утверждающее сродство творческих душ выше эволюционной логики. Здание, брошенное одним архитектором, достроено другим полвека спустя, и в него заглядывает солнце. Работа Денисова не похожа на версию, эксперимент, даже на диалог: он и впрямь вдохнул в «Лазаря» такую истинную жизнь, что ни Шуберту, ни нам теперь не приходится жалеть, что в свое время ему не суждено было родиться.