Новый мир: Воспоминания о холодной войне

Мы прятались под партой в школе, как будто она защитит от ядерного удара. Помните ли вы что-то подобное? Лично я помню. А было ли у вас осознание неминуемости уничтожения мира? И помните ли вы, как это осознание окрашивало жизненные перспективы с самого начала их возникновения?

Помните ли счастье от того, что Берлинская стена и железный занавес уже никому не нужны? Помните ли радость молодых родителей, уверенных в том, что они и их дети встречают рассвет нового мира?

Мне кажется, я отчасти помню. Под партами мы прятались в нашей школе в Северной Каролине. Там же я научился бояться ядерной войны. Но помню я это лишь отчасти, потому что новая жизнь, начавшаяся в 1991 г., кажется настолько естественной, а предыдущая настолько противоестественной, что все старое похоже на хорошо забытый сон.

Ведь началась жизнь, в которой я, будучи обычным американцем, смог 13 лет прожить в Москве, где женился и где у нас родился ребенок. И все это - не создавая ни для кого опасности. Возникла жизнь, в которой мысли, книги, идеи и люди свободно пересекают границы и никто не говорит о врагах, об угрозах, о вселенских противостояниях.

То есть никто не говорил. Теперь заговорили.

Прошло 24 года с того момента, когда для обычных людей закончилась холодная война. За это время правительства на Западе и в России не научились строить новый мир. Но обычные люди научились жить в новом мире. Людьми забыта дикость подозрений при любом общении с представителями «другой стороны». Ими же забыта дикость взаимного гарантированного уничтожения. У мира, который когда-то казался обреченным на катастрофу, снова появилось будущее.

Заговорили заново о холодной войне. Заговорили о предателях, о врагах, о глубинных интересах и о важности принципиального противостояния.

Когда я пишу по-английски для моих соотечественников и их союзников, я пишу о том, что нельзя допускать изоляции России, ибо это похоронит все, что было достигнуто за последние 24 года обычными людьми - во многом вопреки их правителям. Но теперь я пишу по-русски и обращаюсь к вам, к людям, среди которых я жил и работал на протяжении большей части моей взрослой жизни. Это глубоко личное обращение американца к российскому читателю.

Неужели в наших интересах вернуться к тому, что было? Неужели мы хотим, чтобы ваши и наши дети росли в мире с закрытыми границами? Неужели вы хотите ответить вашим детям на их испуганный вопрос о том, почему моя страна готовится уничтожать вашу, а ваша мою? И чтобы они то же самое объяснили вашим и нашим внукам? Лично я не хочу.

Неужели у нас нет другого выбора и нам просто придется войти туда, откуда мы все вместе так мечтали выйти? Неужели из-за старых и даже свежих обид нужно создавать новые? Неужели для того, чтобы дать сдачи тем, кто вмешивается в дела той или другой стороны, мы обязаны обречь друг друга на жизнь в страхе и сомнении?

Я не наивен. «Давайте жить дружно» - не тот посыл, с которым я обращаюсь к вам. Имеющиеся разногласия серьезны и требуют принятия сложных решений.

Но давайте вспомним, чем была холодная война. Это ведь не был только страх перед концом света, хотя и одного страха было бы достаточно. Логика холодной войны диктовала только одно направление движения. Противостояние могло только углубляться, и оно могло закончиться или полной капитуляцией одной из сторон, или полной капитуляцией всего человечества. Третьего варианта не было. Благодаря холодной войне руки правителей обеих сторон не были связаны. Они могли обманывать народы своих и чужих стран, грабить их и тратить национальные достояния на защиту чести своих мундиров, а не на защиту достоинства людей. Это был мир боеголовок и оружия, фронтов и границ, в котором не было подлинного места гражданам и обществам.

Новый мир, созданный с тех пор, далек от идеального. В нем много коррупции, унижения и угроз. И в новое время люди и с той, и с другой стороны становятся жертвами обмана и грабежа со стороны властей. Новый мир непрочен, у нас нет институтов, необходимых для взаимовыгодного процветания, а поводов для обоюдных претензий достаточно.

Но в новом мире возникают перспективы. Расчищается пространство для мечты и для надежды, а цинизм медленно, но верно отступает. Мосты строятся охотнее, чем стены, и по ним проходит все растущее количество людей. Вместе с незнакомыми людьми мы сталкиваемся с чуждыми ценностями и неприемлемыми идеями, но в новом мире мы от них не прячемся.

В новом мире мы открыты потому, что помним, сколько нам стоило быть закрытыми. Не нужно об этом забывать.