Персона: Елена Масолова: «Только во главе компании я чувствую себя хорошо»

Мягким рукопожатием и тихим «здрасьте» встречает нас у входа в офисный центр на «Красном Октябре» невысокая сдержанная девушка. Елена Масолова - первое имя, которое приходит на ум, когда речь заходит о новом поколении российских интернет-предпринимателей. Еще одна устойчивая ассоциация - «русский Groupon»: в 2010 г. Масолова, которой тогда было 26, создала интернет-сервис коллективных скидок Darberry.ru - аналог американского Groupon, а вскоре вместе с партнерами продала его компании-прототипу (эксперты оценивают сумму сделки в $50 млн). Сейчас Масолова развивает Eduson.tv, проект по дистанционному бизнес-образованию в интернете, и рассчитывает с его помощью завоевать ни много ни мало глобальный рынок этих услуг.

- В ваших интервью то и дело встречаются упоминания о детстве в Норильске. Как вы там оказались?

- В конце 1950-х гг. мои дедушка и бабушка переехали в Норильск. Дед был вначале главным инженером рудника «Маяк», потом стал директором. Крупное производство, несколько десятков тысяч сотрудников. Потом они вернулись в Москву. Но папа тоже стал инженером и в начале 1980-х тоже с мамой туда переехал, она работала в школе. Я выросла в Талнахе, который еще севернее Норильска, поэтому хорошо помню, как зимой три месяца темно: солнце почти не выходит, минус 40-45, актировки, когда в садик не ходишь... Зато после этого уже будешь ко всему готова. А в семь лет я все-таки уехала в Москву, потому что мама настояла на московской школе: и уровень преподавателей другой, и, опять же, актировки - весь январь - февраль из-за них практически пропадает.

- Актировки?! Это что - так называлась отмена занятий в Норильске из-за погодных условий?

- Да. Это лагерный термин на самом деле.

- Кошмар. Но вы все-таки, выходит, московская девочка, а не норильская, раз в школу здесь пошли. А потом еще и на экономический факультет Высшей школы экономики. Вы на бюджетное отделение попали?

- Да, конечно. Но у нас в 2002 г., когда я поступила, почти и не было платных студентов.

- И вы сразу же начали заниматься бизнесом?

- Нет, первый проект у меня с друзьями был на четвертом курсе - компания 4UClub, мы делали вечеринки и праздники. Потом появилась «Смарт-книга» [интернет-дайджест новинок деловой литературы]. По сути, она профинансировала создание других проектов. Мы увидели, что у нее есть потолок для развития - не очень высокий. Просто ограниченное количество компаний на рынке было готово покупать наш продукт - подписку на библиотеку [деловой литературы].

- Сейчас главное, что про вас знают, - это как вы с партнерами создали купонный интернет-сервис Darberry, который потом продали Groupon, предположительно за $50 млн. Кстати, вы по-прежнему не раскрываете финансовые детали сделки?

- А мы не можем, мы бы и рады, но это условие сделки - информация о том, кто сколько денег и акций получил за свою долю, конфиденциальна. Там было три венчурных фонда и пять основателей.

- Но вы лично уже стали миллионером?

- Я бы не хотела говорить на эту тему, - через паузу твердо отвечает Елена.

Признак правильной цели

- Хорошая же цель, наверное, - стать миллионером к 25 или к 27 годам - разве нет?

- А я не уверена, что эта цель вообще правильная.

- Тогда расскажите, какие цели правильные.

- У каждого они свои. Я, например, знаю нескольких русских программистов, очень сильных, которые работают в Кремниевой долине. Они мне рассказывали, что их мотивирует. Один, например, говорил: мне нравится, что моей технологией пользуются сотни миллионов человек и каждую секунду огромное количество информации [благодаря этому] огибает земной шар. Кому-то нравится быть первым, опережать других, кому-то - решать сложные задачи. Но чисто финансовые цели - мне кажется, это подход неправильный.

- А у вас какая цель?

- Для меня главное, чтобы процесс был интересный. Серьезно, я даже готова платить за то, чтобы делать ту работу, которой занимаюсь. Не зарплату получать, а наоборот. Мне кажется, это и должно быть критерием - готов ли ты платить за то, что делаешь.

- Ваш фокус - это только интернет-проекты, вы не собираетесь попробовать что-то еще?

- Пока да. Я уже много раз объясняла почему: самые быстрые проще всего запускать, легко масштабируются, за день могут приходить 30 000-50 000 новых пользователей, иногда и 100 000.

- Ну и в России, очевидно, эта отрасль не так жестко регулируется государством.

- Если сравнивать интернет с другими отраслями в России, то, наверное, вы правы, но, если брать интернет-проекты в России и за ее пределами, здесь я не соглашусь. Достаточно перечитать новости последних недель: повышены пошлины за ввоз товаров, купленных в зарубежных интернет-магазинах, попытки запретить все, что запрещается...

- Ваши проекты это в любом случае не затрагивает.

- Сейчас почти не затрагивает, потому что я решила ориентироваться на глобальный рынок. Например, у Pixonic, компании по разработке мобильных игр, 30 млн пользователей и 97% выручки не из России. Офис в России, но компания, по сути, не очень-то и российская. Eduson.tv - тоже виртуальный продукт, у нас нет никакого склада, курсы смотрят онлайн люди из Бразилии, США, России. А вот, например, ребятам из «Викимарта» сложнее - у них есть реальный склад, куда можно прийти с проверкой, обнаружить, что, например, где-то там не висит огнетушитель и предъявить претензии. К нам - нет: взяли ноутбуки и вышли. Ноутбуки даже можно оставить, у нас и так все в «облаке».

Победить клонов

- На инвестиционных конференциях и экономических форумах часто приходится слышать, что российский интернет - самый привлекательный рынок сейчас, чуть ли не номер один в мире. Согласитесь с такой оценкой, если с точки зрения инвесторов посмотреть?

- Все зависит от стратегии фондов, от рисков, которые они готовы принимать. Бразильский сегмент [интернета], к примеру, не менее интересен. Бразильский Groupon по выручке всегда в два - два с половиной раза опережал российский, т. е. там платежеспособный спрос больше, чем у нас. Китайский сегмент гораздо больше российского. Другое дело, что там конкуренция выше. Пример с тем же Groupon: за первые три месяца [работы Groupon] в России появилось 20-25 клонов. А в одном только Пекине - 500! То есть там больше желающих открывать бизнес, больше инвесторов, больше капитала, более конкурентные ставки размещения рекламы и т. д. И меньше уважения к интеллектуальной собственности: если вы запустите проект, его могут скопировать в течение недели-двух. Да, поскольку Россия - номер один в Европе по числу интернет-пользователей, это интересный рынок. Просто фонды всегда смотрят на ситуацию в совокупности.

- Чувствуется ли интерес зарубежных фондов к нашему интернету, растет ли он?

- Однозначно выше, чем четыре года назад, мы видим сделки - с KupiVip, OneTwoTrip... Другое дело, что эти сделки - типичный private equity по виду, т. е. более поздняя стадия: когда компания уже зарабатывает $1 млн в месяц как минимум и уже понятно, куда она движется. Это не проекты на стадии идеи или прототипа, не проекты, которые только тестируют бизнес-модель. И, что важно, очень часто западные фонды ищут российского соинвестора, в одиночку не идут.

- А со стороны предложения как обстоят дела? Больше стало людей, генерирующих дельные идеи?

- Больше, да. Четыре года назад количество людей, готовых в режиме full-time строить стартап в интернете, исчислялось сотнями. И было немыслимо, чтобы аналитик McKinsey ушел из компании и стал бы делать такой стартап. Сейчас мы видим такие примеры все чаще и чаще, и проектов стало гораздо больше. Но чтобы качественно они скакнули на следующий уровень, должно пройти, мне кажется, еще несколько лет. Новым предпринимателям нужно ошибиться на нескольких проектах, набить шишек и с этим опытом уже двигаться дальше. То же самое с инвесторами. Есть шутка, что нужно потерять $4 млн - и только потом ты превратишься в зрелого инвестора. Цифра условная, но тем не менее. Думаю, для крупных фондов она выведена.

- А как у вас с ошибками?

- Было несколько не очень удачных инвестиций. Америки никто не открывал, просто слишком рано начинали масштабироваться. Когда бизнес-модель еще не проверена, грубо говоря, когда на одной единице товара ты уходишь в минус, глупо в этой ситуации расширяться, потому что ты просто масштабируешь убытки, а не прибыли.

- Вы посоветуете сейчас студентам и начинающим предпринимателям бросаться в интернет-проекты? Не слишком ли много народу на этом рынке толкается локтями?

- В игровой сегмент точно не посоветую, потому что он устроен как кинобизнес: есть один суперхит типа Avatar, который забирает 80% кассы, - и прочие проекты, которые добирают по кусочку все остальное. Предугадать этот хит невозможно. В других сегментах - почему бы и нет, но здесь тоже нельзя рассчитывать, что сегодня начнешь, а завтра проект станет прибыльным. Я бы посоветовала поработать в проекте, который уже получил венчурное финансирование. Поработать год, при этом активно общаться с ребятами из разных отделов - с маркетингом, логистикой, с основателями компании - и задавать всем как можно больше вопросов. По сути, учиться за чужие деньги. А потом, когда появится экспертиза в этом сегменте, уже запускать свой проект.

Стратегия скорости

- Как бы вы охарактеризовали свою манеру поведения в бизнесе - агрессивная, приспособленческая, какая-то еще?

- Быстрые решения, много экспериментов. Это можно считать агрессией и хаосом, а можно - скоростью и изобретательностью.

- Как вы набирали команду?

- Каждый раз свои решения. В первый проект звала знакомых по студенческим организациям «Вышки». Потом из выросшей сети контактов, в том числе коллег из Strategy Partners. В Groupon, где речь шла почти о 1000 сотрудников, включались стандартные методы: вакансии, assessment-центр, оплата рекомендации сотрудникам и т. д. В Eduson.tv - знакомые знакомых (сеть контактов, в общем) и вакансии в бизнес-инкубаторе «Вышки» и других местах, где есть заинтересованные в стартапах.

- Хорошо ли вы чувствуете себя во главе компании?

- Только на такой позиции я себя хорошо и чувствую, потому что принимаю собственные решения, а не исполняю чужие.