Нам пишут

«Жизнь тяжела, но, к счастью, коротка» - название выставки Дмитрия Гутова в галерее «Триумф» и содержание ее центрального произведения. На холсте маслом такая горькая надпись. Еще на полутора сотнях холстов так же начертаны словесные жалобы - на школу («Я преподавала в школе для идиотов, но такого дебила, как Гутов, даже там не было»), одиночество («Жена ушла, теперь сам готовлю») и всеобщую глупость («Люди здесь неплохие, только ничего не понимают»). На некоторых холстах - небрежные изображения известных картин, конфетных фантиков, кастрюльки и машинки.

Такой развернутый в пространстве разноцветный дневник жалкого интеллигента-художника, персонажа антибуржуазной советской прозы, стихов Дмитрия Александровича Пригова или инсталляций Ильи Кабакова. Может быть, и насмешка над некоторыми приемами московских концептуалистов, тупо уверовавших в смерть картины. В конце концов, Гутов не только признанный московский художник-интеллектуал, но и принципиальный враг модернизма. Как и его кумир - марксист и советский искусствовед Михаил Лифшиц.

Небольшую, но вдумчивую статью в каталоге выставки написал уважаемый русский философ Владимир Подорога. Он сравнил холсты Гутова с граффити в понимании Жана Бодрийяра, тоже философа. То есть как проявление не личной идентичности, а групповой преемственности. Но и Подорога признается, что не знает, «что главное в этом разбросе образов Дмитрия Гутова и их игре - стремление к самовыражению, обращение к самому себе или все-таки атака на статус идеального объекта, противостоящего всякой записи».

Вот так бывает в искусстве - простое сложно понять как сложное. Но на нескольких мониторах в «Триумфе» сам Гутов рассказывает, что художник хотел сказать именно то, что сказал, - про школу, одиночество, враждебность социума и с трудом приобретенное безразличие к нему.