Романное порно

О чем «Нимфоманка» - будет логично додумать после выхода второй части. А пока лучше рассказать, как она сделана. Не столько в смысле приемов (деление на главы, использование в одном случае черно-белого изображения, в другом - полиэкрана, в третьем - телевизионного формата и т. д.), сколько концептуально.

«Нимфоманкой» Ларс фон Триер завершает очередной мегаломанский цикл - «трилогию депрессии». Теперь можно проследить общий сюжет приключения, начатого «Антихристом» (2009) и продолженного «Меланхолией» (2011).

«Трилогия депрессии» - путешествие по истории европейской культуры, но не познавательно-туристическое, а психоаналитическое, с полным пугающим погружением. Триер берет современного человека с его комплексами и неврозами и окунает в воды трех культурных эпох. Не только разыгрывая психический симптом в эстетике того или иного времени, но и рифмуя его с различными концепциями греха и воздаяния. Поэтому герои «Антихриста» оказываются в жутком мире средневековых аллегорий, а персонажи «Меланхолии» встречают конец света в пышных оперных декорациях вагнеровского романтизма. «Нимфоманка» завершает этот культурный экскурс, обращаясь к эпохе Просвещения.

Формально фильм устроен как роман в духе XVIII в. В нем два героя - рассказчица и слушатель. Время действия - ночь. Место действия - обшарпанная комната немолодого одинокого мужчины по имени Селигман (Стеллан Скарсгард), интеллектуала и аскета, вероятно девственника. По дороге из магазина он подобрал во дворе избитую женщину (Шарлотта Генсбур), которая отказалась от вызова скорой, но в обмен на кров и чай с молоком предложила незнакомцу исповедь, сообщив, что ее зовут Джо и она очень, очень плохая. Потому что в погоне за удовольствиями была ненасытна, эгоистична и бессердечна.

В самом начале разговора собеседники проясняют свое отношение к религии. Оба оказываются атеистами, и Селигман спрашивает Джо, почему, отбрасывая религию, она оставляет идею греха. Исповедь героини можно считать развернутым ответом на этот вопрос. Ее содержание, как и обещает название фильма, фривольно (надо ли напоминать, что Просвещение - это не только Дидро с Вольтером, но и маркиз де Сад). И «Нимфоманка», конечно, не просто роман, а роман с картинками (иногда они перелистываются, как иллюстрации в книге). Но слухи о скандальной порнографичности преувеличены (во всяком случае, если говорить о прокатной версии). И если у кого-то на просмотре «Нимфоманки» все-таки случится шок, то скорее не от того, что там показывают, а от того, сколько там говорят.

Джо рассказывает Селигману, как в детстве открыла сексуальность. Как в 15 лет решила лишиться девственности. Как основала с лучшей школьной подругой сексуальную секту и распевала Mea vulva вместо Mea culpa. Как поспорила с той же подругой на кулек конфет, кто из них соблазнит больше мужчин в поезде. Как меняла по десятку партнеров в сутки. И пока что рассказчица и героиня даже не одно лицо - Джо в юности играет дебютантка Стейси Мартин (Шарлотта Генсбур сменит ее лишь во второй серии).

Селигман не только внимательно слушает, но и комментирует исповедь Джо, находя остроумную культурную аналогию каждому эпизоду. Крючком для ассоциаций - иногда в буквальном смысле - оказываются предметы скудного интерьера комнаты: рыболовная приманка или кассета в магнитофоне. Во второй части, очевидно, будет отыграна висящая на стене православная икона (ведь обсудить надо обе ветви христианства).

А пока что сцене в поезде отыскивается параллель в трактате Исаака Уолтона «Искусный рыболов», подсчет количества фрикций при дефлорации Джо приводит к комментарию о числах Фибоначчи, а рассказ о трех идеальных любовниках героини вызывает рассуждения о трехголосной полифонии у Баха (тут Триер развертывает на экране настоящий эротический триптих, а зритель в свою очередь волен продолжить ассоциативный ряд, потому что эпизод озвучен хоральной прелюдией, которую использовал Тарковский в «Солярисе»). Иногда это гомерически смешно, порой неожиданно возвышенно, точнее, порождает (продолжим аналогии Селигмана) такую полифонию эмоций, какой никак не ожидаешь от сцены соития.

Ироническая дистанция, созданная до абсурда наукообразными комментариями, поддержана откровенным комизмом отдельных сцен (например, блистательной репризой в исполнении с трудом узнаваемой Умы Турман, играющей жену одного из многочисленных любовников Джо). Но, судя по направлению, в котором движется сюжет, во второй части «Нимфоманку» вряд ли можно будет назвать философской комедией. Хотя как это все называть - последний из имеющих значение вопросов.

А самое досадное, конечно, обрывать просмотр на середине. Очень хочется узнать, чем там сердце (и не только) успокоится.

В прокате с 13 февраля