Избирательная система: Фальсификации доказуемы

Недовольство российских граждан выборами, отражающееся в результатах социологических опросов, формулируется обычно словами о сфальсифицированности выборов. То есть как-то само собой разумеется, что основной изъян российских выборов заключается в нечестном голосовании и подсчете голосов. В определенной степени эту версию поддерживают и пропагандисты российской избирательной системы.

Это не так. У российских выборов есть системный изъян, который в самом общем виде можно обозначить как отсутствие реальной конкуренции. Этот изъян, в свою очередь, имеет глубокие причины, связанные не только и не столько с организацией выборов и избирательным законодательством, а с устройством государственной и политической системы. Ощущение недовольства, связанное как с общим ходом избирательных кампаний, так и с составом избранной власти, переносится на голосование и подсчет голосов и выражается словами «выборы фальсифицируются».

В действительности прямые фальсификации на выборах, т. е. незаконное влияние на волеизъявление избирателей при голосовании и подсчете голосов, не столь распространено, как это принято считать. Заметим, что прямые фальсификации представляют собой состав уголовных преступлений, предусмотренных статьями 142 и 142.1 Уголовного кодекса. То есть если мы считаем, что выборы сфальсифицированы (в прямом смысле этого слова), это значит, что на свободе гуляют преступники, которые это сделали. Однако случаи уголовного преследования за фальсификации можно пересчитать по пальцам, при этом под статью попадают в лучшем случае стрелочники в ранге председателей участковых комиссий.

Здесь речь пойдет о Москве, в которой вообще никогда и никого не судили по указанным статьям УК (точнее, я помню только один случай в 2000 г.). Ситуация с (прямыми) фальсификациями в Москве вполне отражает общероссийскую ситуацию, хотя и опережает последнюю на несколько лет.

Еще шесть лет назад, говоря о прямых фальсификациях, я утверждал, что они не «делают погоды» на российских выборах федерального и московского масштабов. Однако после 2007 г. эта точка зрения постепенно менялась, объем информации о прямых фальсификациях стал лавинообразно расти. Но ситуация опять изменилась на выборах президента в 2012 г., а голосование и подсчет голосов в Москве в 2013 г. прошли просто образцово: сообщений о прямых фальсификациях практически не было. Ниже мы увидим, что такая «история фальсификаций» четко отражается в официальной электоральной статистике.

Никакие непосредственные доказательства фальсификаций в Москве, добытые за последние 10 лет, не производят впечатления на московских судей, прокуроров и следователей. Ни пойманные за руку «вбросчики» бюллетеней, ни очевидно подделанные протоколы участковых комиссий не могут сломить сопротивление чиновничьей корпорации, в которую одновременно входят и фальсификаторы, и правоохранители. Никакие аргументы не убедят фальсификаторов в том, что им надо пойти и сдаться полиции, тем более что их скорее оттуда увезут не в тюрьму, а в сумасшедший дом. И доказательства, предъявленные ниже, предназначены не им.

Речь пойдет о так называемых распределениях списка избирателей по показателю явки. Если по горизонтальной оси отложить всевозможные интервалы явки, разбив ее, например, по группам от 0 до 5%, от 5 до 10% и т. д. (включая левый конец интервалов и исключая правый), а по вертикальной отложить долю избирателей, входящих в список тех участковых комиссий, которые показали на выборах явку в этом интервале, а потом соединить точки линиями, то мы получим график, который называется «распределение списка избирателей по 5%-ным интервалам явки на данных выборах». Заметим, что такой график не сильно отличается от распределения числа участковых комиссий по показателю явки.

Так вот распределение списка избирателей по явке при большом числе участковых комиссий в достаточно однородных по электоральному поведению сообществах имеет вид колоколообразной кривой, что является следствием закона природы, который называется «центральная предельная теорема». Этот факт подтверждается практикой (см. ниже распределение в г. Екатеринбурге).

После появления в 2007 г. работ Сергея Шпилькина, исследовавшего распределения участковых комиссий по показателю явки, защитники фальсификаторов много говорили о том, что кривые распределений совсем не обязательно должны иметь гауссовый (колоколообразный) вид, поскольку такой вид предполагает территориальную однородность электорального поведения. В определенной степени они правы: территориальные неоднородности влияют на вид кривой, отклоняя ее от гауссовой формы. Например, берлинские кривые распределения до сих пор имеют два пика именно в силу существенных различий явки в Восточном и Западном Берлине. Отклонение от колоколообразного вида может быть вызвано либо территориальными неоднородностями, либо искусственным завышением явки на группе участков. Но в первом случае эти отклонения будут проявляться одинаково на каждых выборах (как в Берлине) и постепенно - а не резко - меняться во времени. В случае же с Россией, и особенно с Москвой, мы видим, что на некоторых выборах распределение колоколообразное, а на других - пилообразное. Это является убедительным (для объективных исследователей) доказательством сфальсифицированности явки на тех выборах, где наблюдается серьезное отклонение от колоколообразного распределения.

Если посмотреть на распределение списка избирателей по показателю явки на выборах депутатов Государственной думы в 2003 г., то можно заметить, что исключение национальных республик приближает кривую распределения к гауссовому виду (хотя, конечно, не делает ее абсолютно гауссовой, см. график 1).

Но возражения, связанные с неоднородностью электорального поведения, никак не объясняют странные формы распределений на тех территориях, где население однородно и находится в едином информационном пространстве. Тем более они никак не объясняют резкие изменения формы кривых распределения с течением времени. Например, в однородном Екатеринбурге эти распределения имеют устойчивую гауссову форму (график 2).

А вот то, что происходило в столице нашей Родины, свидетельствует о полной управляемости московских выборов и о том, что период 2007-2011 гг. был отмечен массовыми фальсификациями.

Посмотрим на картинки. До 2004 г. наше распределение выглядело вполне прилично (см. график 3). И даже выборы депутатов Московской городской думы в 2005 г. не дают нам оснований для подозрений (напомним, что речь идет только о голосовании и подсчете голосов).

Но на выборах президента 2004 г. уже намечается некоторый «перелом»: начинают выделяться участки с неестественно большой явкой (график 4).

Выборы депутатов Государственной думы 2007 г. достаточно чистые, а выборы 2008-2011 гг. проходят при явном старании московской администрации по натягиванию явки (график 5).

Стоит отметить, что временной разрыв между выборами 2007 и 2008 гг. составляет всего три месяца. За такой срок поведение избирателей не может радикально измениться. Зато, как показывает график, может поступить сигнал на искусственное изменение явки и, соответственно, результатов голосования. Эти графики говорят о том, что выборы действующего состава Мосгордумы и выборы депутатов Государственной думы в Москве, а также поддержка Дмитрия Медведева в столице были решительно сфальсифицированы.

Графики показывают, что народное возмущение, вызванное нечестностью власти, накапливается постепенно. Москвичи не вышли на улицу ни в 2009-м, ни в 2008-м, когда фальсификации в столице достигли максимальных размеров. Они вышли после выборов 2011-го, чем серьезно напугали власть. И вот результат: выборы 2012 и 2013 гг. вернули распределение к естественному виду (график 6).

Приведенные картинки свидетельствуют о рукотворности наших московских выборов. У фальсификаций есть вполне определенные авторы, которые должны были бы ответить за них по УК. Ответственность, правда, несколько размыта: кто-то в администрации отдает приказы, кто-то - иногда из руководства избиркомов, иногда из сотрудников управ - реально организует «добавки» и переписывание протоколов, кто-то - рядовые члены избиркомов - пропускает все это мимо своих глаз в силу полного безразличия, а кто-то - как руководители избирательных комиссий - делает это из меркантильных интересов. Думаю, что мера ответственности должна быть связана с мотивацией.

Кстати, хотелось бы напомнить, что все картинки относятся к периоду, когда председателем Московской городской избирательной комиссии был один и тот же человек. Он и сейчас руководит московским избиркомом.