Чем больна Россия

Сырьевой перекос куда более очевиден, если учесть, какая доля услуг, например банков, приходится на добывающие компании, сколько они закупают, сколько потребляют их сотрудники, отмечает Владимир Тихомиров из ФК «Открытие».

«Голландская болезнь» (см. врез) прогрессирует в России, пишут эксперты Центра развития Высшей школы экономики: обрабатывающий сектор отстает от развития не только и не столько от добывающего, сколько от сектора услуг, где в значительной мере аккумулируется сырьевая рента. Трубопроводный транспорт и торговля ресурсами относятся в российской классификации к услугам, поясняет Валерий Миронов из Центра развития.

В периоды ралли на сырьевых рынках национальные валюты стран-экспортеров начинают укрепляться, что бьет по производителям: растет цена продукции, снижается ее конкурентоспособность. Россия заняла второе место по темпам укрепления реального эффективного курса рубля, уступив лишь Бразилии (58% против 70%), подсчитали исследователи Центра развития на основании данных Банка международных расчетов с 2004 г. по май 2013 г. Трудовые ресурсы из-за такого перекоса в экономике перетекают в секторы добычи и услуг, обрабатывающий же теряет людей – в среднем на 3,3% в год за последнее десятилетие, пишет Миронов. Еще одна угроза – рост удельных трудовых и энергетических издержек: по их уровню (с учетом производительности труда) российская экономика, похоже, у кризисной черты – значение индекса (87,4) лишь на 13 пунктов ниже, чем накануне кризисов 1998 и 2008–2009 гг. Это не признак кризиса, оговаривается Миронов, для самого негативного сценария нужен внешний шок.

Укрепление курса рубля, рост издержек и нелогичная процикличность бюджетной политики (рост расходов в период развития и сокращение при стагнации) – вот слагаемые развития «голландской болезни» в России, резюмирует Миронов.

«Голландская болезнь» есть, но в ограниченной форме, считает замминистра финансов Алексей Моисеев: «Если бы не ответственная денежно-кредитная и бюджетная политика, ситуация была бы гораздо хуже». Сейчас эти процессы не вызывают тревоги, уверен чиновник ведомства финансово-экономического блока: реальный курс рубля слабел в последние месяцы (в июне – на 3,3%, за полгода – на 1,5%). Минэкономразвития ждет его укрепления в этом году на 3,1%, затем – ослабления.

Замминистра экономического развития Андрей Клепач говорил, что ослабление рубля могло бы стимулировать рост экономики. Мощности загружены, так что без роста инвестиций ослабление валюты не увеличит производство, сомневается Миронов. Зато может вырасти прибыль, которая в этом году сократилась почти на 30%, и промышленность получит необходимые деньги для инвестиций, допускает чиновник. В первые месяцы ослабление рубля поддержит производство, но затем начнет дорожать импорт, разгоняться инфляция, пойдут вверх ставки по кредитам и в конечном счете производители проиграют, считает Тихомиров.

Пока недуг усугубляется, уверен Тихомиров. По его расчетам, нефтегазовый и связанные с ним секторы формируют около 70% доходов бюджета и около 40% ВВП. Рост промышленности в первом полугодии на символические 0,1% обеспечила именно добывающая промышленность (рост – на 1%), объем выпуска обрабатывающей не изменился. И отсутствие реформ и модернизации ухудшает ситуацию, говорит Тихомиров.