Виктор Ремша: Интервью - Виктор Ремша, гендиректор и владелец «Финама»

В конце мая в центральный офис инвестиционной компании «Финам» пришли полицейские с обыском. Искали доказательства по делу одного из клиентов компании, подозреваемого в нескольких экономических преступлениях. А незадолго до этого стало известно, что Федеральная служба по финансовым рынкам наложила 16 штрафов на ту же компанию – всего на рекордную для российского рынка сумму в 7,8 млн руб. (обычно штрафы в отношении одной компании не превышали 1 млн). Основатель инвестиционного холдинга «Финам» Виктор Ремша в интервью «Ведомостям» не связывает в одну логическую цепочку эти события, но в целом демонстрирует трезвый взгляд на изменившиеся отношения между бизнесом и властью.

– Тем не менее, например, в части брокерского бизнеса нет ли идей пойти по стопам БКС и как-то переформатировать бизнес?

– В последнее время «Финам» часто фигурирует в негативных новостях: то у вас обыски, то проверка ФСФР. У компании все в порядке?

– Даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Проверки ФСФР – это совершенно нормально и даже хорошо. По другим делам – надо привыкать, сейчас это в норме (мне кажется, у нас все в порядке).

– Можно ли считать, что на «Финам» оказывается давление – со стороны государства, коммерческих структур?

– Нет. Никакого давления не оказывается. Ничего серьезного, даже смешно.

– Хорошо, что сейчас из себя представляет «Финам»?

– В холдинг входит то же, что и входило: группа компаний, которая работает на фондовом рынке, в том числе УК и наша кипрская компания WhoTrades Ltd. У нас сохраняется интерес в IT-компаниях, где мы сейчас фокусируемся на более узком сегменте IT-бизнеса – социальный дейтинг, компании, которые работают с трафиком, и финансовые сервисы, так называемые убийцы банков, которые сейчас бурно развиваются на Западе и, на мой взгляд, имеют отличный потенциал в России.

– Есть ли планы по крупным приобретениям?

– Планы есть, но, чтобы они воплотились в жизнь, озвучивать их не стоит. Но в целом дальнейшие инвестиционные планы мы строим вокруг того, что уже есть. При анализе любого нового проекта мы сейчас смотрим прежде всего на потенциал синергии с уже существующими направлениями.

– То есть открыть совершенно новое направление бизнеса вам не хотелось бы?

– Думаю, сейчас время консолидации и концентрации. Компаниям, которые на сегодняшний момент не заявили о себе как о существенных операторах того или иного сегмента, достаточно сложно выходить на рынок, у них все меньше и меньше шансов на успех. Почему? Потому что если, например, говорить об IT, прежде всего интернет-бизнесе, то здесь сейчас возможностей меньше просто за счет того, что крупные компании умеют смотреть на 360 градусов. Они или покупают на взлете, или пытаются реализовать своими силами то, что кажется им интересным. В результате шансов с нуля вырастить успешный проект все меньше и меньше. В то же время для компаний успешных, имеющих вес, сейчас хороший шанс быть объектом инвестиций для еще более крупных компаний.

– Мы хотели бы концентрироваться на том, что мы умеем лучше всего, – делать продукты для розницы и продавать их. Поэтому я вижу, что нам необходимо в первую очередь строить глобальную компанию. Брокерский розничный бизнес – это во многом IT плюс маркетинг. И, что характерно для IT, он очень быстро переходит через границы. При том что быть ритейл-брокером только в России – это недальновидно. Поэтому перспектива в том, чтобы сделать глобальную компанию и, используя свои знания и опыт, дать людям максимальное количество инструментов и возможностей для операций на рынке. Рынок на Московской бирже – это узкий рынок небольшого количества бумаг. Надеюсь, потихонечку он будет развиваться с точки зрения появления новых инструментов. Скорее всего, это будут деривативы, но хотелось бы, чтобы появлялись совершенно новые инструменты. Например, позволяющие торговать кредитным риском, вплоть до потребительского. Но, так или иначе, мы видим, что интерес есть и к бумагам международных компаний. Кроме того: никуда не деться, мы осторожно к этому подходили, но очевидно, что рынок Forex будет развиваться. Можно сколько угодно от этого уходить, но этот рынок активно растет.

– Вы хотите стать forex-брокером? Этот бизнес не пользуется популярностью у регулятора.

– Мы хотим предоставить всю линейку возможностей для потенциальных клиентов. Мы стартовали на валютном рынке позже, чем многие, надо догонять. Мое представление об этом рынке за последние годы существенно изменилось.

– Каким образом?

– От скептического отношения я пришел к тому, что этот рынок будет доминировать через какое-то время в розничном брокерском бизнесе.

– За счет чего?

– Он проще с точки зрения инструментов, более привлекателен для инвесторов, которые ориентируются на спекулятивные цели. Российский рынок акций на сегодняшний день не очень интересен для таких клиентов. В России не создаются новые компании, нет нормального руководства этими компаниями, нет никаких интересных корпоративных событий. Чем торговать? Какой-то замшелой плесенью? Если говорить про международный рынок, то там появляются новые компании, новые люди, советы директоров работают, есть корпоративные события. У нас же в силу той системы, что сложилась, с этим ничего поделать нельзя. Поэтому рынок акций все менее и менее интересен сейчас.

– Зато на Forex люди играют с плечом 1 к 100 и могут в момент потерять все деньги, он стимулирует скорее жадность, а не долгосрочное инвестирование.

– Люди могут заходить с любым плечом, существуют разные инструменты. Если говорить об инвестиционных целях, то да, есть рынок акций, который недооценен – как в РФ, так и глобально. Но я не вижу проблем, если человек делит свой портфель и частью его хочет спекулировать.

– Клиентская база в России в части рынка акций исчерпана?

– В принципе, рынок акций – это сфера вспомогательная, она работает при той экономике, которая есть. Сейчас он в большей степени спекулятивный, с краткосрочным горизонтом, без институциональных денег, как внутренних, так и внешних. Думаю, при любых колебаниях в экономике этот рынок сохранится в том размере, что есть. Почти все инвестиционное с рынка ушло. Все, что могло произойти плохого, уже произошло.

Что касается негативных сценариев в экономике, которые могут быть, я думаю, что они реализуются. Те фундаментальные экономические основы, которые есть сейчас, те фундаментальные цели, что сейчас есть у государства, они во многом ошибочны. К сожалению, те деструктивные процессы, что есть в экономике, идут по нарастающей – и, думаю, нашу экономику ждут серьезные потрясения.

– Так все же база исчерпана?

– Людей, у которых есть возможность инвестировать, конечно же, гораздо больше, чем сейчас присутствует на рынке. Другой вопрос, придут ли они на рынок сегодня-завтра. Думаю, нет. Потому что людей сейчас интересуют другие, более простые, житейские проблемы. К сожалению, сейчас заинтересовать людей сложными интересными продуктами очень сложно. Больше потребность в простых спекулятивных продуктах.

– У вас пессимистичный взгляд на экономику, нет желания, пока не поздно, продать бизнес и уехать?

– Мне кажется, что все равно изменения в России неизбежны, причем достаточно скоро. Та модель экономики, что есть сейчас, нежизнеспособна. Меня учили в школе, что есть социализм, а есть капитализм, но сейчас мы что-то перепутали. Мы сейчас живем при социализме, а говорим про капитализм. А эта модель нежизнеспособна. На этом временном отрезке цена на энергоносители высока, и только благодаря этому экономика каким-то образом выдерживает конкуренцию. Но любая большая маржа существует конечное количество времени. Люди создают новые технологии, новую организацию производства, которая эту маржу убивает. Нам некуда деваться в России и очень скоро придется переходить к современной, человеческой экономической модели. Именно поэтому я не собираюсь уезжать: нас ждут непростые, но интересные времена.

– Можно написать, что «Финам» не продается?

– Не продается.

– А в целом предложения о покупке бизнеса поступают? Например, брокерского?

– Поступают и предложения о продаже, и предложения о слиянии. Но я могу сказать так: бизнес в России – это неотъемлемая часть глобального бизнеса, который мы строим. У нас большие планы построить то, что мы хотим. Мы никогда не говорили, что хотим продаваться.

– А у вас есть собственная оценка «Финама»?

– Все зависит от спроса и предложения. Нет предложений – нет цены. Каждая сделка на этом рынке уникальна и может учитывать как саму компанию, так и внешнюю ситуацию и интересы покупателя. Так что цена будет каждый раз уникальной. Нельзя просто так это взвешивать, как огурцы или помидоры.

– Есть, наверное, сравнимые аналоги?

– Я думаю, их нет.

– Вы уникальны?

– На этом рынке вообще оценок и сделок практически нет – и каждая сделка уникальна. Хотя я не интересовался этим вопросом.

– Исходя из ваших слов, можно сделать вывод, что об IPO вы тоже не задумывались.

– Конечно, нет.

– Вы контролируете 100%?

– Думаю, да.

– Никаких партнеров, опционной программы нет?

– Пока нет. Вполне возможно, такие вещи появятся в будущем.

– Какие-нибудь финансовые показатели раскроете за 2012 г.? Холдинг прибылен?

– У нас еще не готова консолидированная отчетность за 2012 г., которая учитывает и финансовый бизнес, и интернет-компании, и некоторые другие активы. Без конкретных цифр могу сказать, что холдинг прибылен, причем основной вклад в положительный финансовый результат вносит IT-бизнес. Если говорить о финансовых активах, то хорошую динамику показывают банк и forex-брокеридж, международное направление. Брокерские услуги на российском рынке, скорее, стагнируют вместе с рынком.

– В 2007 г. вы говорили, что брокерский бизнес приносит 70–80% всех доходов холдинга. Это соотношения сейчас актуально?

– Розничный бизнес сейчас стабилен, не растет особо, но и не падает. Его доля уменьшается. Сейчас ее можно оценить в 55–60%.

– Расскажите, как дела у международного бизнеса и сколько у вас сейчас клиентов-иностранцев?

– Сейчас наши иностранные брокеры обслуживают примерно 5000 клиентов, не являющихся гражданами России. В США все оказалось не так быстро, мы планируем в тестовом режиме запуститься в июне.

– Только в тестовом режиме? Вы, кажется, уже больше года назад объявили о проекте.

– Мы работаем там, но на другие страны, не на США. К полноценной работе мы придем осенью.

– А где вы еще работаете? Сколько там клиентов?

– Сейчас основными поставщиками новых иностранных клиентов для нас выступают Китай, Индия, Таиланд. В последние месяцы мы начали более активно работать с арабскими странами и Латинской Америкой, они дают хорошую отдачу в части роста клиентской базы. В ближайшие месяцы планируем начать продвижение в Малайзии.

– Ваша компания WhoTrades

предлагает российским клиентам повышенное плечо, выше того, что разрешает ФСФР для обычных российских клиентов? Как такое происходит? Вам не кажется, что это не соответствует духу закона?

– Рынок всегда ищет возможности предоставить клиентам то, что им нужно. Если есть спрос на такие вещи, есть масса возможностей предоставлять такую услугу. Например, через те же контракты на разницу, CFD, которые существуют на многих развитых рынках. Если это противоречит закону, мы никогда не будем этого делать. Но мы прекрасно понимаем, что чаще всего есть некие легальные возможности предоставлять сервисы, которые нужны клиентам. Бизнес никогда не откажется от этого. Мы же коммерческая организация и должны следить за рынком, должны работать в тех рыночных условиях, что есть. И если конкуренты предлагают то же самое своим способом, мы не можем это игнорировать – иначе останемся без клиентов.

– Сбербанк в последнее время, судя по статистике, активно развивает розничное брокерское направление. Это организация с обширными возможностями, вы не опасаетесь, что однажды Сбербанк спустится с горы и все здесь задавит? И вопрос вдогонку: государственные структуры не приходили с предложениями купить бизнес?

– Нет, не приходили. Конкуренция полезна, она способствует развитию рынка, во многом благодаря ей российский рынок сейчас достаточно продвинут даже по сравнению с рядом европейских рынков с точки зрения сервисов и инфраструктуры. Сбербанк на этом рынке нужен, и он займет свое место. Но я думаю, что Сбербанк – достаточно открытая и рыночная структура, которая будет конкурировать по правилам. Если не использовать какой-то серьезный административный рычаг для монополизации рынка, место для частных компаний найдется.

– Как вы смотрите на создание мегарегулятора и в целом на качество регулирования рынка в России?

– Можно регулировать, можно зарегулировать. Я считаю следующим образом: если рынок чувствует себя хорошо, если на нем много компаний, появляются новые инструменты, этот рынок можно регулировать и регулировать жестко. Если компаний все меньше, рынок все меньше, можно его регулировать бесконечно – до тех пор пока на нем останется пара компаний. Регулирование – это важно, но у регулятора есть и другая функция – развитие рынка, она непосредственно связана с неким надзором за рынком. Эта функция очень важна. Если регулировать только в виде надзора, то от рынка мало что может остаться.

Фондовый рынок – это сектор экономики развитых стран, которые могут себе это позволить. Регулировать так, чтобы рынок чувствовал себя нормально, это сложно, это требует большого внимания, в том числе значительных человеческих ресурсов. Это большая работа. Это существенная функция государства – государства, которое относится к этому сектору как к важному. Если относиться к нему как к не очень важному и регулировать его по остаточному принципу, то можно остаться без рынка.

– То есть создание МФЦ затруднительно?

– Ну почему. Я считаю, что вполне реально при достаточном акценте на этом. Для того чтобы его построить, надо предпринять много усилий, требуется внимание большого количества людей – и в госаппарате, и участников рынка. Неудавшиеся финансовые центры откатываются все дальше и дальше, потому что инвестиции пойдут туда, где финансовые центры успешнее.

– Вы в совете директоров Московской биржи, видите, как она развивается. Стоило ли объединять ММВБ с РТС?

– Могу сказать одно: я вижу, что на бирже много чего делается правильного и полезного, хотя никто не застрахован от ошибок. Но есть серьезный интерес и движение. Хорошо или плохо объединение? Я считал и считаю, что для большого рынка, конечно, было бы полезно иметь не одну, а как минимум две биржи, которые в условиях конкуренции могли бы двигать рынок вперед. Но сегодня с учетом того, что рынок сузился до известных размеров, концентрация ликвидности на одной площадке – может, это неплохо. Но я не исключаю создания в России еще одной биржи.

– Например, с помощью НП РТС?

– Например, да.

– А вы верите в то, что новая биржа сможет конкурировать? Весовые категории разные...

– Можно верить, можно не верить, но это будет полезно.