Тема дня: Рыночная власть

Российский рынок слияний и поглощений растет. По данным KPMG, в 2011 г. в России состоялось 394 сделки слияний-поглощений на общую сумму свыше $71 млрд. Число сделок по итогам 2012 г. будет явно не меньше. Происходит консолидация в розничной торговле, электроэнергетике, транспортном секторе, вертикальная интеграция в телекоммуникационном бизнесе. Крупные промышленные группы в нефтегазовом, металлургическом и горнодобывающем секторах продают непрофильные активы. Большинству участников этих процессов придется столкнуться с антимонопольным контролем за сделками экономической концентрации.

Контроль за крупными сделками в той или иной форме существует в большинстве стран мира, имеющих антимонопольное законодательство. В основе такого контроля лежит идея, что частные фирмы, добившиеся господства на рынке, представляют собой угрозу потребителям. Считается, что такие компании могут захватить слишком много рыночной власти и начнут этим пользоваться, завышая цены.

Горизонтальные слияния (когда объединяются две фирмы, занимающиеся одним видом деятельности) ведут к появлению на рынке нового участника с более высокой рыночной долей, а значит, теоретически он может устанавливать монопольную надбавку.

Вертикальные слияния (когда в одну фирму объединяется производственная цепочка) могут создавать преимущества в издержках одного участника рынка по сравнению с другими. Кроме того, вертикальные слияния дают возможность создавать стратегические барьеры для входа на рынок. Итог – уменьшение конкуренции. Поэтому процессы экономической концентрации обычно происходят под пристальным вниманием властей.

Клубок противоречий

Антимонопольным органам было бы трудиться гораздо проще, если бы жизнь была однозначной и любая рыночная концентрация была бы абсолютно вредна. Но в жизни все сложнее – на самом деле слияния и поглощения далеко не всегда приводят к потерям общественного благосостояния, бывает и наоборот.

Во-первых, практика показывает, что укрупнение участника рынка не обязательно приводит к росту рыночной власти. А во-вторых, даже если приводит, то далеко не всегда это бывает плохо для рынка и потребителей. И горизонтальные, и вертикальные слияния могут приводить к росту экономической эффективности, говорят экономисты.

Например, благодаря положительному эффекту масштаба фирмы снижают издержки на единицу продукции с ростом выпуска. К тому же, объединившись с бывшим конкурентом или всеми звеньями своей технологической цепочки, компании могут сэкономить на транзакционных издержках и устранить двойные надбавки, которые существовали в технологической цепочке раньше, когда фирмы были поставщиками и потребителями друг друга.

В результате общество не только не пострадает, но даже выиграет от укрупнения: цена товаров и услуг уменьшится, а их качество повысится. К сожалению, опять же только в теории.

Чтобы оценить, к каким реальным последствиям приведет конкретная сделка, приходится проводить очень серьезный экономический анализ, принимать во внимание мнение не только двух сторон сделки (они-то, понятное дело, в ней заинтересованы), но и их конкурентов, клиентов, покупателей.

Из-за того что влияние сделок экономической концентрации на рынок может быть противоречивым, антимонопольные органы должны быть очень внимательны, принимая решения. По той же причине трудно выработать единый алгоритм, количественные критерии, которые были бы универсальны для всех без исключения сделок. Приходится каждый раз исследовать конкретный случай.

Под тоннами бумаги

До недавнего времени российская ФАС была одним из мировых лидеров по количеству сделок, которые она пыталась рассматривать и контролировать. К примеру, в 2000 г. российские антимонопольные органы рассмотрели 16000 ходатайств о слиянии. Для сравнения: Европейская комиссия за тот же год рассмотрела всего 345 аналогичных заявок.

Всему виной слишком низкая планка размера компаний, для которых требовалось согласование с антимонопольными органами.

Например, в странах ЕС сделка подлежит предварительному согласованию, если совокупный годовой оборот участников превосходит 5 млрд евро.

В России в начале 2000-х закон предписывал согласовывать сделки слияния и поглощения, если сумма активов участников по балансу превышала 100000 МРОТ (примерно 10 млн руб.). Чтобы представить себе, какая это низкая планка, вспомним, что в те годы балансовая стоимость среднего предприятия легкой промышленности была 18 млн руб. А одного среднего предприятия цветной металлургии – 670 млн руб. Получается, что антимонопольным органам надо было согласовывать вообще все сделки в стране.

При таком потоке заявок говорить о настоящем детальном анализе не приходилось – все сводилось только к формальной проверке документов. При этом большинство рассматриваемых сделок не имело ни малейших последствий для конкуренции. Это только создавало дополнительные барьеры бизнесу и загружало службу малосодержательной работой.

Ясно, что надо было упростить и ускорить консолидацию компаний, не относящихся к доминирующим. В этом направлении ФАС поэтапно двигается уже несколько лет. Сейчас согласовывать сделки нужно только действительно крупным компаниям, у которых стоимость активов превышает 7 млрд руб., а выручка – 10 млрд руб.

Количество рассмотренных сделок сразу снизилось: в 2009 г. ФАС рассмотрела 4160 ходатайств, а в 2011 г. их было уже 3282. Но до конца эта задача еще не решена, признал руководитель ФАС Игорь Артемьев, выступая на конференции «Ведомостей».

А кроме ходатайств есть еще уведомления. Закон требует информировать ФАС о приобретении одной компанией более блокирующего пакета другой, если их общая стоимость или годовая выручка превышает 400 млн руб., а также о любой покупке акций дороже 400 млн руб.

Для компаний это лишняя работа – чтобы подготовить уведомление, нужен практически тот же пакет документов, что и для ходатайства. При этом за срыв сроков подачи уведомления компаниям грозит штраф до 250000 руб.

Уведомления загружают ФАС бессмысленной бумажной работой. В 2008 г. в службу пришло 44000 уведомлений (в 2011 г. – 5462). «Это же грузовики бумаг», – сетует Артемьев. У службы нет ресурсов, чтобы обрабатывать их, а угрозу конкуренции эти сделки не несут. ФАС будет настаивать на полном отказе от уведомлений, обещает Артемьев. По его словам, служба уже подготовила соответствующий законопроект.

Чего хочет бизнес

Впрочем, антимонопольный контроль редко приводит к отмене сделок. ФАС чаще всего дает компаниям зеленый свет: отказы составляют около 2% от общего числа поданных ходатайств. Часто разрешения на сделку выдаются вместе с предписаниями: они должны выполнить определенные условия, чтобы их сделка не создавала угрозу конкуренции.

Компании жалуются на то, что ФАС слишком много внимания уделяет формально-технической стороне вопроса и мало – содержательной. Директор юридического отдела «Юнилевер» Светлана Царева рассказала, что ее компания три раза получала согласование сделок в ФАС и каждый раз сталкивалась с тем, что в решениях не было детальной аргументации: «Их решения очень трудно объяснить иностранцам – ведь европейские антимонопольные органы подробно мотивируют свои ответы».

Предписания часто сформулированы общим образом, они неконкретные, мы не понимаем, чего от нас хочет ФАС, жалуется Царева. Вот так выглядят типичные предписания: «повышать цену с экономическим обоснованием, не снижать объемы производства, исполнять все ранее заключенные договоры, не навязывать неблагоприятные условия, не дискриминировать контрагентов, разработать и публиковать торговую политику».

«Российская ФАС не думает о том, что слияние может иметь и положительный эффект», – продолжает директор юридической фирмы Antitrust Advisory Евгений Хохлов. По его мнению, ФАС нужно более детально учитывать динамику развития рынков, а именно: вероятность входа на рынок и ввод новых мощностей, противовесную силу покупателей и поставщиков, усиление координационных эффектов в результате слияния, положительные эффекты от слияния. Кроме того, ФАС забывает анализировать влияние на рынки собственных предписаний и условий, добавляет Хохлов.

Участники конференции указывали на то, что ФАС должна еще больше сконцентрироваться на анализе самых крупных слияний, а остальным компаниям дать возможность покупать и продавать активы свободно. Еще одно предложение: при анализе сделки учитывать мнение не только ее непосредственных сторон, но и позицию третьих лиц – клиентов и конкурентов.

В Европе позиция третьих лиц имеет очень большое значение для антимонопольных органов при согласовании сделок, рассказал Янис Гиргенсон, адвокат юридической фирмы Covington & Burling LLP из Бельгии. Предварительное обсуждение сделки с ними занимает 2–3 месяца. Случаются и отказы на проведение сделки именно из-за позиции покупателей, клиентов.

«К сожалению, в России пока нет формализованного диалога со всеми сторонами – теми, кто хочет этой сделки и кто в ней не заинтересован, покупателями их товаров и услуг, – посетовал Алексей Сушкевич, начальник аналитического управления ФАС. – В этом нам очень бы пригодился опыт Еврокомиссии».

Если российская ФАС пойдет в сторону европейской практики, будьте готовы к тому, что процедура согласования сделок будет сложнее и дороже, предупреждает Гиргенсон.

Алексей Сушкевич, начальник аналитического управления ФАС:

– В России пока нет формализованного диалога со всеми сторонами – теми, кто хочет сделки с экономической концентрацией и кто в ней не заинтересован, покупателями их товаров и услуг. Сейчас просто публикуется маленькое объявление, что рассматривается ходатайство, – кто заинтересован, обращайтесь. А нам нужны замечания от всех сторон и меры по излечению ситуации.