Итоги: «Не хотелось бы усиливать давление на бизнес»
Формирование законодательной основы построения конкурентного рынка закончено. Теперь нужно отрегулировать конкуренцию в отраслях с помощью нескольких знаковых процессов.
Три года мы работали над тем, чтобы уйти от системы определения справедливых цен с помощью себестоимости. Эта система была прописана в законе еще в 1991 г., но попытки вычислить себестоимость продукции в России неминуемо приводят к искажениям конечного результата. Поэтому во втором и третьем антимонопольных пакетах появились новые индикаторы. Какие-то из них мы уже применяем, какие-то только собираемся.
Если около половины и более продукции компании идет на экспорт, мы считаем ее экспортно-ориентированным производством. В этом случае можно применять метод netback (мировые цены минус экспортная пошлина и логистика). Классический пример – наш подход к определению справедливых цен на нефтепродукты в РФ, когда мы берем за точку отсчета котировки в Роттердаме.
Конечно, этот метод можно в ряде случаев дополнять другими инструментами. Но мы считаем, что более 40% российских компаний, отправляющих свою продукцию на экспорт, должны в своем ценообразовании ориентироваться именно на netback. Никакая отпускная оптовая цена, за исключением каких-то особых случаев, когда необходимость этого убедительно доказана, не должна превышать предельную цену, установленную по формуле: соответствующий мировой индикатор минус логистика, минус соответствующие пошлины, плюс налоги.
Определение справедливой цены можно проводить по итогам торгов на российских биржах нефтепродуктов, особенно если происходит регистрация внебиржевых контрактов. Но что имеет приоритет – долгосрочные внебиржевые контракты, биржевые спотовые торги или netback, – это пока предмет для обсуждения.
Иная ситуация складывается в тех случаях, когда мы зависим от импорта, производя в России 70–80% от объема спроса. В случае дефицита цена на внутреннем рынке должна определяться именно стоимостью его импортного аналога. Думаю, такой метод должен применяться чаще всего. Несмотря на развитость экономических институтов в России и мире, индикаторов, которые были бы достаточно репрезентативны, существует не так много. Кроме того, биржевая торговля – удовольствие достаточно дорогое, так же как и регистрация внебиржевых цен. Скажем честно, и биржевых товаров не так уж много.
Есть разные трактовки метода сопоставимых рынков. Остановлюсь на той, которая ближе всего мне. Мы утверждаем, что цена на определенный, стандартизированный товар в России не должна быть выше, чем цена на аналогичный товар, например, в Германии, Казахстане, Литве, США. Можно привести в пример авиацию. Как можно было бы определить предельные цены на авиабилеты в РФ? Взять сопоставимые расстояния, на которые летают сопоставимые самолеты с сопоставимым расходом топлива. Мы убедимся, что цены на внутрироссийские перелеты выше, при том что в Европе авиатопливо стоит в 2 раза дороже. В принципе, это дает право объявить компании, которая занимает монопольное и доминирующее положение на целом ряде маршрутов, о монопольно высокой цене с соответствующими последствиями. Но мы пока только приступаем к работе в этой отрасли бизнеса.
Хочу отметить, что часто речь идет не о последствиях волатильности в пределах 10%. Дело в том, что базовая стоимость многих товаров и услуг в России сегодня завышена куда больше из-за монополий, сговоров и целого ряда нарушений антимонопольного законодательства. Рыночная экономика в стране на первый взгляд строилась исходя из спроса и предложения. А на самом деле цены получились не рыночные, а монополистические.
Мы предупреждаем, что, после того как завершится дискуссия о лучшем определении монопольно высокой цены, мы будем готовы возбуждать дела по вопиющим случаям. Об этом должны подумать не только монополисты в авиации, но и в других сферах. Индустрия, где отлично подходит принцип netback, – фармакология. Когда лекарство защищено патентом, цена складывается не в условиях конкуренции спроса и предложения. Тут на цену влияет то, что кто-то без этих препаратов буквально не может жить. Если такие лекарства в России будут в 2–3 раза дороже, чем в Германии, мы обязательно возбудим дела по ст.10 закона «О конкуренции». Это касается и случаев, когда в системе регистрации лекарственных средств они зарегистрированы исходя из ложных данных. Например, когда компания предоставляет данные о продаже маленькой партии, а на самом деле фактическая средневзвешенная цена может отличаться в 2 раза. Такие случаи реально зафиксированы.
Наша задача – не бороться с этими отдельными проявлениями, а выстроить нормальные принципы, по которым формируется общий базис цен. Но может ли в принципе цена для России быть выше, чем на экспорт? Президиум Высшего арбитражного суда по иску ФАС против шахты «Распадская» доказал, что может. (ФАС попыталась признать необоснованным установление разных цен для отечественных и иностранных покупателей коксующегося угля, служба особо отмечала, что ценовая разница в адрес разнообразных потребителей одного товара варьировалась в пределах 20–48%. – «Ведомости».) Мы уважаем решение суда и будем исполнять его, сделав вывод, что существует множество ситуаций, когда цены на внутреннем рынке могут быть обоснованно выше, чем экспортные.
Мы обязательно учитываем логистику. Бывает так, что перевозка по России оказывается дороже, чем отправка товара за рубеж. Но есть случаи, когда компания полностью удовлетворила спрос на внутреннем рынке и у нее осталось еще 15–20% товара, который нужно реализовать, чтобы не нести издержки по хранению. Она выходит на другие рынки, для завоевания которых вынуждена снижать цены.
Новая концепция
Нужно сказать и о том, что бы мы хотели поменять в законодательстве. Во-первых, мы намерены полностью отказаться от всех уведомлений. Во-вторых, уменьшить количество дел по сделкам экономической концентрации. Для этого, прежде всего, внесем изменения в ст.7 закона «О естественных монополиях». Все сделки в группе лиц не будут подлежать предварительному контролю в рамках экономконцентрации. Мы не готовы полностью отказаться от реестра хозяйствующих субъектов, имеющих долю на рынке определенного товара более чем 35%, но предлагаем его либерализацию. Предлагаем полностью отменить форму федерального статистического наблюдения №1-МОН. Автоматически вычеркивать компанию из реестра через три года после ее внесения. Или раньше – по ее заявлению. Будет упрощена и работа с реестром.
Нам очень не хотелось бы усиливать давление на бизнес. Мы только чудом не обанкротили несколько крупных энергетических компаний оборотными штрафами. Наверное, это все-таки чрезмерное воздействие. Поэтому мы готовы резко расширить практику применения предупреждений и предостережений. Сейчас их можно выносить лишь по двум подпунктам ст.10. Мы предлагаем распространить практику почти на всю 10-ю статью, кроме монопольно высокой цены. И ввести ее для ст.14, т.е. для недобросовестной конкуренции, за исключением товарных знаков, и даже в отношении органов власти по ст.15. У нас нет статистических данных, насколько хорош институт предупреждений и предостережений. Но есть общее впечатление, что это полезная вещь. Мы не заставляем предпринимателей погружаться в пучину девятимесячных разбирательств, а даем последний шанс исправить положение. Мы понимаем, что часто причина злоупотреблений – ошибка менеджера, причем среднего и даже младшего звена. А компании приходится платить гигантские штрафы.
Мы бы хотели и чтобы по аналогии с Высшим арбитражным судом у нас был орган, который имеет право давать разъяснения, обязательные для исполнения нашими территориальными органами. Этим уже занимается президиум ФАС, но мы стремимся к тому, чтобы эта его функция была оформлена законодательно. Опять же по аналогии с ВАС мы начнем прямые трансляции с наших заседаний. К середине следующего года хотим выпустить постатейные комментарии к закону «О защите конкуренции». Эта работа обязательно должна быть проделана вместе с ведущими адвокатами и юристами страны, поэтому мы налаживаем сотрудничество с ведущими юридическими ассоциациями.
Россия занимает 17-е место в рейтинге Международной конкурентной сети (МКС). Мы ставим перед собой задачу войти через шесть лет в первую десятку. Это сложный вызов. В рейтинг вошло 40 конкурентных ведомств, мы делим наше место с целой группой стран, в том числе с Австрией, Португалией, Швецией, Чехией, Венгрией, Польшей, Бразилией, ЮАР. Но я уверен, что мы должны ставить перед собой амбициозные задачи.
В 2012 г. мы фактически окончили реформирование антимонопольного законодательства. Теперь мы должны сосредоточиться на повышении качества нашей работы. Отмечу, что именно качества, а не количества. Мы намерены уходить от большого числа антимонопольных дел, разгружая суды и снижая нагрузку предпринимателей. Планируется делать упор на знаковые процессы, которые влияют на производственные отношения внутри отраслей.