Интервью - Миан Мухаммед Манша, владелец конгломерата Nishat Group

Первый богач Пакистана, Миан Мухаммед Манша, пригласил меня на ланч к себе домой, в имение в окрестностях второго по величине города страны – Лахора. Оно занимает 100 с лишним гектаров, скупленных им пару лет назад у 50 землевладельцев.

Там он с женой Наз создал подобие рая, с маленькими водоемами, изобилующими рыбой, садами, полными гуав, личи, персиков и груш, рукотворными холмами. Дом из желтого песчаника размером с неплохой бутик-отель воцарился на самом высоком холме, его крыша из красной черепицы видна еще при подъезде к имению.

Все это впечатляет даже больше, чем роскошные и хорошо сохранившиеся сады Шалимара, разбитые императором Шах-Джаханом в 1642 г. в Лахоре.

65-летний Манша возглавляет один из крупнейших индустриальных конгломератов Пакистана – шестого среди самых густонаселенных стран мира государства с 200 млн жителей. Только государство и армия нанимают больше работников, чем группа Nishat, которой управляет Манша и три его сына.

Манше принадлежит самый прибыльный банк в стране, MCB, крупнейший страховщик страны Adamjee Insurance, крупнейший производитель цемента DG Khan Cement Company, поставляющий продукцию для восстановления соседнего Афганистана. А после того, как в 2009 г. он купил две электростанции у американской компании AES, он стал крупнейшим поставщиком электроэнергии в стране, где ее дефицит остается одной из самых трудноразрешимых проблем.

Манша встречает меня в повседневной одежде – рубашке в серую клетку, кардигане, широких джинсах и кроссовках Asics. Хотя сегодня суббота, для него это не совсем выходной день. Манша рассказывает, не называя имен, что с утра успел принять у себя генерала, бывшего министра и оппозиционного политика. Словом, Манша – не тот человек, который открывает ногой дверь в кабинеты. К нему их владельцы приходят сами. Особенно в преддверии парламентских выборов, которые назначены на февраль 2013 г., но могут быть перенесены на осень 2012-го.

«Выборы могут стать для Пакистана поворотной точкой, – говорит Манша, предлагая мне сесть на стул с плетеным сиденьем на веранде и отведать свежевыжатого апельсинового сока. – Хорошее управление – вот что нам нужно. Остальной пазл сложится сам собой».

Манша – ровесник своей страны. Он родился в бурном 1947 г., когда при разделе британской Индии образовалось государство Пакистан. Судьба Манши отражает нелегкую историю родины.

В 1930-х гг. его семья мигрировала из индийской провинции Пенджаб в Бенгалию. Но когда произошло разделение Индии, спешно возвратилась из Калькутты в Пенджаб, где его отец занялся переработкой хлопка – бизнесом, из которого позже выросла текстильная империя Nishat. Бизнес процветал не в последнюю очередь благодаря войне в Корее, для которой американцы закупали в регионе обмундирование, вату и т. д.

Позже семья растеряла часть своих активов из-за программ по национализации производства страны. Но Манша с лихвой возместил эти потери, активно участвуя в последующих программах приватизации. Если ресурсов не хватало, он организовывал консорциум, а потом выкупал доли партнеров. Так, в 1991 г. он с рядом бизнесменов приобрел малоизвестный тогда Мусульманский коммерческий банк (MCB), затем не торопясь стал договариваться с коллегами о покупке их акций. А в 2008 г., на пике рынка, Манша продал 20% банка группе Malayan Banking Berhad (Maybank) за $900 млн, писал Forbes.

Мы продолжаем беседу, любуясь на стаю лебедей у дальнего берега озера. К нам присоединяется жена Манша, Наз, в черных брюках и элегантной черной куртке с белой вышивкой (традиционная индийская длинная, часто до колен, рубаха), в платке из пашмины. Как и все женщины клана, она участвует в семейном бизнесе. Ей доверено управление Nishat Linens, снабжающей постельными принадлежностями ряд международных гостиничных сетей и владеющей рядом магазинов в Пакистане и странах Персидского залива. Жена одного из его сыновей управляет отелем «Сент-Джеймс» в Лондоне, который Манша приобрел в 2010 г. за $95 млн. Forbes включил его в список людей, совершивших в 2010 г. самые дорогие покупки Манша стал третьим после Романа Абрамовича (остров Новая Голландия за $400 млн) и коллекционера Стивена Коэна ($145 млн на современное искусство).

Манша рассуждает, что такие громкие сделки помогают добиться расположения чиновников. А с каждым пакистанским правительством у него складываются нелегкие отношения. В середине 1990-х, когда Беназир Бхутто второй раз была премьер-министром, ему с женой даже пришлось отправиться в добровольную ссылку в Бостон (США). «Это было ужасное время», – вспоминает Наз. Тогда правительство чуть было не национализировало банк MCB, но его удалось отстоять.

Вскоре жара заставляет нас перебраться в обеденный зал. У дома открытая планировка, так что я со своего места вижу отделанную деревом кухню, набитую современной техникой. Несмотря на это, воду для чая нам кипятят на плите, в небольшой кастрюле. Негромко звучит музыка – от Эрика Клэптона до U2.

Обеденный зал небольшой, рассчитан только на восемь человек. На столе уже сервировано несколько салатов из свежих овощей, разнообразные блюда с карри. Нам подают индийский жареный хлеб пури, Манше тем временем приносят приготовленный в печи тандури хлеб роти.

В разговоре всплывает имя Уоррена Баффетта. Манша никогда не был лично знаком с этим американским миллиардером, но сравнивает себя с ним. «Люди вроде меня, чей основной доход составляют дивиденды, должны платить больше налогов, – обезоруживающе признается он. – Проблема в том, что эти налоги тратятся неэффективно».

Низкие налоговые поступления – только одна из проблем Пакистана. Иностранные компании опасаются работать в этой стране из-за недостаточных гарантий безопасности. Для встреч с иностранными бизнесменами Манше и его топ-менеджерам приходится летать в Дубай. Он собирается открывать текстильное производство в Бангладеш. Это плохо отразится на его имидже в Пакистане, где не могут забыть, что до 1971 г. эта страна была Восточным Пакистаном. Зато иностранцы охотно ведут там дела, уровень зарплат ниже пакистанского, а электроэнергия не является дефицитом. Более того, товары из Бангладеш пользуются в ряде стран таможенными преференциями. А вот лейбл «Сделано в Пакистане», наоборот, попадает под ряд торговых ограничений.

Это выводит Маншу на рассуждения о том, что Пакистану нужно продолжать приватизацию, которая идет неравномерно, волнами. Начать можно было бы с Pakistan International Airlines. Правда, сам Манша не собирается за нее бороться. «[Некогда владевший Trans World Airlines американский миллиардер] Карл Икан посоветовал мне держаться подальше от авиакомпаний. В хорошие времена прибыль отбирают профсоюзы, а в плохие вас добивают цены на нефть», – рассказывает Манша.

Он отвлекается на свекольный салат с роти, я же заворачиваю карахи панир (прессованный свежий сыр в остром соусе с перцем) в пури.

В понедельник у Манши запланирована встреча с индийской торговой делегацией. «Думаю, я буду сидеть рядом с Сунилом Митталом», – говорит Манша. Сунил владеет крупнейшим сотовым оператором Индии Bharti. Манша вспоминает и другого миллиардера, одного из создателей индийской IT-индустрии и основателя Infosys Нараяна Мурти. Никого, подобного им, в Пакистане нет, замечает Манша, страна делает ставку не на технологии будущего, а на бизнес прошлого, вроде текстильной промышленности и производства удобрений. И это правильно.

«Нам нужна экономика, которая создает рабочие места», – убеждает он. Пакистан должен сосредоточить усилия на развитии сельского хозяйства и энергетики, а не ввязываться во всякие гламурные проекты. А если этими мерами удастся привлечь в страну работоспособных пакистанцев, которые сейчас трудятся за рубежом (речь о 8–10 миллионах человек), можно будет развивать в стране оздоровительный туризм.

Это довольно неординарная идея, учитывая высокую угрозу терроризма в стране. Да и сама история Пакистана – это рассказ о коррумпированных правительствах и военных переворотах. Не говоря уж о соседстве с послевоенным Афганистаном.

Права женщин в стране под угрозой. Когда Манша был молод, его сестру возили в школу на машине и, как только та выезжала за ворота, сестра пряталась, чтобы ее не было видно в окнах. С тех пор давление на женщин, которые должны, по мнению общества, сидеть дома и заниматься хозяйством, только усилилось. На фабрике Манши женщины и мужчины бок о бок шьют одежду для таких брендов, как Gap и Tommy Hilfiger, но вот обедают они в разных столовых.

Хотя гость еще подкладывает себе в тарелки карри, официанты решают, что, раз хозяин давно расправился с салатом, пора менять блюда. На десерт подается клубника и ванильное мороженое.

Я осведомляюсь, каким может быть самый неблагоприятный сценарий развития Пакистана. Ответ четок. «Если не будет честных выборов, Пакистаном овладеют... – Манша делает паузу, подбирая слова, – ...экстремисты. В Пакистане скопилось много недовольства». Тем временем на столе появляются зеленый чай и кофе.

Я не уверен, мечтает ли Манша или всерьез верит, говоря, что следующее правительство наконец-то наведет порядок. Трудно забыть о контрасте между безмятежностью его мира и тем, что лежит за пределами декорированных бамбуком стен.