Спектакль "Метаморфозы": превращенная молодость
«Седьмая студия» Кирилла Серебрен-никова показала на «Винзаводе» спектакль «Метаморфозы», поставленный французским режиссером Давидом Бобе. Это пока эскиз, но уже понятно, что главное получилось: Серебренников воспитал актеров, которые освоили язык нового европейского театра
Орфей обернулся, в этот момент ржавая «Волга» подбросила тело Эвридики и швырнула на мятый капот. Вторая «Волга» врезалась в другую Эвридику, а Эвридика номер три распласталась на лобовом стекле разбитой в хлам «девятки». Давид Бобе поставил Овидия в антураже не то техногенной помойки, не то «Автокатастрофы» Балларда – Кроненберга; скорее «Мутации», чем «Метаморфозы».
Получилось красиво и яростно, почти до неприличия романтично, но таков в этой работе материал – не столько Овидий, сколько 25-летние артисты, наученные не читать со сцены текст, а делать текстом собственное тело. Пластичные, податливые, они готовы быть глиной, которую режиссер станет мять, выворачивать, валять в грязи, обливать красной краской, покуда глина не получит форму и голос.
Это обретение языка и есть главный, самый завораживающий сюжет «Метаморфоз» Давида Бобе, спектакля про молодость на обломках злого ржавого мира. А потому сквозь тлен и мрак бутафорского апокалипсиса здесь прорывается восторг. По строю «Метаморфозы», конечно же, гимн.
А истории всегда одни и те же. О любви и страхе, жадности, мечте и смерти. Об Орфее и Эвридике; о летунах Дедале и Икаре; о флейтисте Марсии, с которого живьем содрали кожу за то, что бросил вызов Аполлону; о глупом царе Мидасе, попросившем у богов дар превращать в золото все, к чему он прикоснется.
В спектакле Мидас черпает из ведра густую черную жижу: не золото, нефть. В другой сценке выбегают нимфы в белых платьицах и начинают наперебой щебетать о сексуальной ориентации античных героев. Орфей говорит, что аккаунт умершей Эвридики остался в Facebook. Актуальные частности естественно вписываются в сюжеты Овидия, переложенные с неподъемного гекзаметра на почти разговорный язык.
А на заднике все время крутят видео. Большой экран пульсирует красным, расщепляет лица влюбленных на пиксели, распыляет поцелуй на брызги компьютерной заставки-скринсейвера.
Каждый эпизод «Метаморфоз» устроен как перетекание рассказа в визуальный образ. Так поход Орфея в царство мертвых оборачивается видением автокатастрофы. Так в сюжете о Дедале и Икаре люди на фоне экрана карабкаются по отвесной невидимой решетке, словно бескрылые медленные птицы.
К премьере, намеченной на октябрь, спектакль наверняка станет собранней, короче и строже. Но сейчас в нем есть кое-что поважнее технического совершенства. Застигнутый сырым и недооформленным, он электризует зал энергией обещания. Как будто Давид Бобе замешал на сцене не старые истории и современные технологии, а вылепил новую театральную плоть.