Суть дела: После бури

Петр Авен, президент Альфа-банка

Если верить экономической статистике, первую волну кризиса мы пережили, а вторая, возможно, не придет вообще. Нынешний кризис в России прошел существенно мягче, чем предыдущий. В 1999 г. ВВП России в долларовом выражении упал вдвое по сравнению с 1997 г. В этот раз ВВП, пересчитанный в доллары, сократился лишь на четверть, а уже в следующем году вернется на уровень 2008 г. Последние отчеты инвестбанков полны оптимизма – так же как и официальные прогнозы.

Худшее для России позади, пишут стратеги «Тройки Диалог» Кингсмилл Бонд и Андрей Кузнецов. Если не произойдет катастрофы «всесветного значения» вроде обвала доллара или войны США с Ираном, то процентные ставки на Западе останутся низкими, а развивающиеся рынки, подогреваемые притоком капитала, продолжат расти.

Для России тут двойная выгода: она останется привлекательной как дешевый рынок и как страна, выигрывающая от роста азиатских рынков. Это означает рост ВВП на 5% в 2010 г., среднюю цену нефти в $70, снижение стоимости заимствований и премий за риск инвестиций в российские акции, заключает «Тройка Диалог».

По словам зампреда ЦБ Алексея Улюкаева, дно кризиса российская экономика прошла еще в мае-июне. Министр финансов Алексей Кудрин убежден, что теперь мы каждый квартал будем фиксировать экономический рост, несмотря на то что системные проблемы в экономике еще «не рассосались».

Развивающиеся страны первыми стали наращивать темпы роста, подтверждает МВФ: в 2009 г. их ВВП в среднем увеличится на 1,5%, в 2010 г. – на 5%. Бесспорные лидеры – Китай (9%) и Индия (6,3%). Россия, по оценкам Минэкономразвития, покажет спад в 8,5% в 2009 г. и рост в 1,6% в 2010 г.

ЕДВА ТЕПЛИТСЯ

Но реальная экономика пока далека от подъема. В октябре, согласно данным Росстата, отечественная промышленность потеряла 11,2% по сравнению с тем же месяцем прошлого года. По расчетам Минэкономразвития, спад к сентябрю со снятой сезонностью составил 1%. А Центр развития констатирует, что к сентябрю промышленность упала на 1,5% – в основном за счет обрабатывающей промышленности, сократившей выпуск на 4,5%.

Даже самые крайние оптимисты признают, что рост промышленности в 2010 г. будет вялым. Причины очевидны: в корпоративном секторе сохраняется тяжелая финансовая ситуация. Несмотря на все предпринятые правительством меры, финансовую поддержку получили далеко не все предприятия, а своими силами с кризисом справиться смогли не многие.

Российские компании больше не расширяют производство, ведь оно и так простаивает – загрузить бы хоть то, что есть. Согласно опросам Института экономики переходного периода, доля компаний, которые внедряют что-то новое в производство, упала до уровня 90-х гг.

Инвестиционные программы компаний на следующий год в большинстве случаев остаются урезанными. Если суммировать сообщения об объемах инвестиционных планов предприятий на следующий год, получится, что инвестиционный спрос в экономике в следующем году не восстановится. Правительство, которое традиционно было одним из главных инвесторов (21–22% от общего объема капитальных вложений в экономику), тоже из-за кризиса лишилось средств для инфраструктурных программ.

Тот факт, что у корпоративного сектора не хватает денег, влияет не только на будущие инвестиции, но и на рост зарплат и объем найма новых сотрудников. В январе-октябре 2009 г. реальная заработная плата сократилась к аналогичному периоду 2008 г. на 3,6%. Новогодние премии, обычно улучшающие зарплатную статистику, в этом году под большим вопросом.

Прогнозы экономистов относительно роста наших доходов на следующий год неутешительны: доходы (а значит, и расходы) ждет стагнация. Иными словами, главный двигатель экономики – потребительский спрос – тоже не работает.

Обстановка на рынке труда остается тревожной. Хотя официальная безработица и не растет (текущий уровень – 7,6% по сравнению с 6,1% годом ранее), скрытая безработица очень высока: на неполную занятость, по данным правительства, переведено 1,7 млн человек. А до конца года будет уволено еще 450 000 человек (согласно прогнозу Минздравсоцразвития) или даже 1 млн человек (по оценке президента Дмитрия Медведева).

Когда люди все время ожидают увольнений, вряд ли стоит рассчитывать, что они увеличат свои потребительские расходы, особенно на товары длительного пользования. А малочисленная группа населения с высокими доходами неспособна вытянуть всю экономику.

ХОРОШИЕ НОВОСТИ

Но есть и позитивные изменения: те самые пузыри, которые надуваются на мировом рынке благодаря слабому доллару и низким процентным ставкам, России пока что приносят хорошие новости.

Цены на нефть растут, рубль укрепляется, и в страну стал активно притекать капитал. Чистый приток капитала в Россию в октябре, по предварительной оценке ЦБ, составил около $10 млрд. Благодаря этому ожил и фондовый рынок, и внутренний рынок облигаций, которому инвестбанки предрекают бум в ближайшее время.

Среднемесячный объем размещений рублевых облигаций (106 млрд руб. за июнь-октябрь 2009 г.) уже превзошел докризисный уровень (74 млрд руб. в среднем за январь–июль 2008 г.). Компании объявили о планах в ближайшее время привлечь более 150 млрд руб. за счет выпуска облигаций. Объемы привлечения средств на внутреннем облигационном рынке уже сопоставимы с суммами, позаимствованными на рынке еврооблигаций.

Так что можно рассчитывать, что облигационный рынок сможет удовлетворить часть спроса на кредиты, который пока не готовы финансировать банки. А значит, кредитное сжатие экономики будет ослаблено. Правда, если рост производства все-таки примет нормальные масштабы, облигационный рынок не сможет удовлетворить потребности компаний. И тогда тормозом экономики станет банковская система.

Пока что банки финансируют промышленность неохотно, но под нажимом правительства и Центробанка понемногу смягчают кредитную политику. В этой сфере тоже есть перемены к лучшему: Институт экономики переходного периода констатирует, что, согласно опросам компаний, в октябре резко повысилась доступность кредитов для средних предприятий. А крупные предприятия говорят о нормальной доступности кредитов еще с августа.

ЦБ постепенно снижает объемы финансовой поддержки банков: с сентября их задолженность регулятору сократилась более чем вдвое до – 660 млрд руб. С февраля примерно 70 банков потеряют доступ к беззалоговым кредитам, если не повысят свой рейтинг в соответствии с новыми правилами. Одновременно ЦБ стимулирует удешевление ресурсной базы для банков: уже в девятый раз снижена ставка рефинансирования, а максимальные ставки банков по вкладам ограничены 11% годовых. Это повышает банковскую маржу и дает возможность снижать ставки по новым кредитам.

Одно из главных преимуществ российской экономики сейчас – низкая инфляция. Цены в России не растут уже четыре месяца: в августе, сентябре, октябре инфляция была нулевой, в ноябре прирост составил всего 0,3%. На декабрь ЦБ прогнозирует инфляцию «значительно меньше 1%». По данным Росстата, с начала года потребительские цены выросли на 8,4%. По итогам года ЦБ рассчитывает видеть инфляцию чуть выше 9%. Если допустить, что нынешние темпы инфляции с поправкой на сезонные факторы сохранятся в течение года, то она замедлится до 5%, прогнозирует Евгений Гавриленков из «Тройки Диалог».

Министр финансов Алексей Кудрин считает низкую инфляцию фундаментальной основой для дальнейшего развития экономики. Если благодаря низкой инфляции упадут ставки, экономика без всякого бюджетного участия получит «триллионы нормальных дешевых длинных денег», полагает он.

УРОКИ КРИЗИСА

Вопреки ожиданиям нынешний кризис не привел к каким-либо серьезным структурным изменениям в экономике России. Единственное положительное последствие кризиса в том, что он высветил проблемные зоны. Для мирового сообщества сейчас главная проблема – это развитие финансовых рынков и финансовых институтов, а также перспективы доллара в качестве мировой резервной валюты.

Для российской экономики самая серьезная проблема – это низкая эффективность значительной части бизнеса. Наши предприятия не являются конкурентоспособными на глобальном рынке. Многие ожидания в начале кризиса были связаны с тем, что он расчистит экономику от неэффективных компаний, которые уйдут с рынка естественным путем. Но очищающий эффект кризиса оказался очень ограниченным.

Главным препятствием для этого оказались люди. Особенно жители моногородов: перспектива отправить на улицу тысячи работников заставила власти предпринять меры для поддержки неэффективных производств. Да и предприятия, работающие за пределами моногородов, фактически были связаны в своей антикризисной политике: правительство де-факто запрещало массовые увольнения. В результате оптимизация издержек не была проведена: компании просто переводили сотрудников на неполный рабочий день и отправляли в неоплачиваемые отпуска, увеличивая скрытую безработицу.

Ясно, что социальная стабильность важна, как и судьбы живых людей, и нельзя руководствоваться исключительно либерально-рыночными принципами. Но факт остается фактом: низкая производительность труда в российской экономике на прежнем уровне.

Если сравнивать антикризисные меры, которые предпринимало правительство России в конце 2008–2009 гг., с мерами других стран, то они не сильно отличаются от стандартного набора, применявшегося остальными.

Но денег у нас на поддержку экономики ушло значительно меньше – антикризисный пакет российского правительства «весил» 9,6% ВВП при среднем для «большой двадцатки» уровне 32,5% ВВП, констатирует МВФ. На рекапитализацию банков страны «двадцатки» выделили около 3,7% ВВП, а развивающиеся экономики, включая Россию, в среднем потратили на это лишь 0,3% ВВП. По размеру выкупленных правительством активов и частных займов Россия тоже не в числе лидеров: Великобритания, Япония и Норвегия, к примеру, выделили на это по 10% ВВП, Россия – всего 0,5% ВВП, свидетельствует статистика МВФ.

Сейчас правительства решают новую задачу – каким образом и когда выходить из антикризисных программ. В России поиск стратегии сворачивания антикризисных мер объективно проще, чем в других странах. В большинстве стран сейчас наблюдается сочетание экстремально низких процентных ставок и высокого бюджетного дефицита. И чтобы свернуть программы поддержки, им приходится лавировать между противоречиями: снижая бюджетный дефицит, они воссоздают проблему ликвидности в экономике, а повышая процентные ставки, уусложняют эту проблему вдвое.

Поэтому большинство стран выбирают компромиссные стратегии. Те, кому по политическим соображениям труднее сокращать бюджетный дефицит, скорее идут на повышение процентных ставок. Страны, которые менее зависимы от ограничений электорального цикла, готовы быстрее снижать бюджетный дефицит, но зато вынуждены поддерживать на низком уровне процентные ставки.

А у нас высокий дефицит бюджета и высокая ставка рефинансирования, поэтому нам не нужно распутывать этот клубок. «Это исторический шанс», – считает первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев. Россия может сейчас быстро снизить дефицит бюджета и продолжить снижение процентных ставок, при этом не создавая проблему ликвидности для банковской системы.

В 2005–2008 гг. у России были одни из самых высоких темпов роста даже среди развивающихся экономик, однако и самые высокие темпы падения, пишет МВФ. Поэтому прежняя модель роста не подходит: если сейчас правительство пойдет на масштабные бюджетные вливания, это может снова привести к кризису.

Минфин не будет накачивать экономику деньгами через бюджет, нельзя ее перегревать и через ЦБ, пообещал Кудрин во время дискуссии на «Финансовом форуме России». Центробанк продолжит сворачивание стимулирующих программ, рассказал Улюкаев: снижается объем валовых кредитов банкам, ужесточаются условия по беззалоговым кредитам на фоне снижения ставки рефинансирования. В числе обсуждаемых мер он назвал увеличение и дифференциацию обязательных резервов для банков, уменьшение сроков рефинансирования, отмену упрощенного порядка по ряду инструментов рефинансирования, снятие послаблений по порядку создания резервов и участия в системе страхования.

Антикризисный фонд бюджета планируется пополнить в 2010 г. на 300 млрд руб. за счет сокращения программы докапитализации банков. Теперь деньги пойдут на программы по поддержке занятости и субсидирование предприятий. Но дискуссия о выборе модели будущего роста явно не закончена.

Мы не переходим к парадигме развития

Главная проблема состоит в том, что ВВП Китая и Индии растет на 8–9% в год, Бразилии – на 5%, а прогнозы на рост в будущем году в России составляют 1,6–1,8%. Мне представляется, что стагнация и отсутствие стремления к росту для нас сегодня – главная угроза. Алексей Валентинович [Кудрин] прав, банковская система ни с какой катастрофой сегодня не столкнется. После того как капитал российской банковской системы в целом вырос на 380 млрд руб., если я не ошибаюсь, можно сказать, что банки в целом перекапитализированы. Итак на первый взгляд ничего не нужно. Но на самом деле, конечно, это не так. Мне представляется, что банки по-прежнему будут нуждаться в капитале, если мы хотим, чтобы они были инструментами роста. А другого механизма роста, кроме как с помощью банковской системы, не существует. Для того чтобы реально расти, а не выживать, банкам нужен будет капитал. По моим подсчетам, от $40 млрд до $80 млрд в ближайшие 2–3 года. Этих денег у нас в бюджете [государственном] не предусматривается. Капитал, как мне представляется, чрезвычайно важен для роста, но не надо давать его всем. То, что было сделано через медленную девальвацию, когда вся система получила деньги, я считаю, глубоко порочным. У нас сегодня на 200 банков приходится больше 90% всего – активов, депозитов, срочных депозитов. Я не понимаю, зачем нам нужно больше.