Реакция на кризис: Безработица на будущее

Власти, испытывая панический страх перед растущей безработицей, пытаются вручную управлять ситуацией, фактически запрещая или сильно усложняя массовые увольнения. Большинство предприятий вроде бы смирились с ограничениями, но не перестают искать обходные пути, пытаясь повысить свои шансы на выживание. При этом возможности реагирования на текущие трудности формируют восприятие завтрашних издержек. Другими словами, издержки адаптации в кризис – это издержки найма работников после кризиса. Тем самым закладываются долгосрочные тенденции занятости и безработицы.

Для предприятий, переживающих шоковое падение спроса, пространство приспособления на рынке труда ограничено тремя возможными реакциями и их разнообразными сочетаниями: сокращением занятости, продолжительности рабочего времени, заработной платы. В большинстве экономик мира фирмы, столкнувшись с трудностями, приступают к увольнению работников, что оборачивается снижением численности занятых и ростом открытой безработицы. В отличие от этого в 1990-е гг. российские предприятия действовали «нестандартно», предпочитая методы временной и ценовой подстройки. Благодаря этому, несмотря на имевшие место сверхмощные шоки, на российском рынке труда не наблюдалось ни обвального снижения занятости, ни взрывного роста безработицы. Просто все стали беднее.

Изменился ли характер реакции сегодня? Сначала посмотрим на данные Росстата. ВВП в I квартале 2009 г. оказался почти на 10% ниже, чем за аналогичный период 2008 г. Промышленное производство сократилось и того больше – почти на 15%, а в обрабатывающих отраслях, ставших одним из эпицентров кризиса, более чем на 20%. За тот же период численность занятых во всей экономике упала на 2,6%, в промышленности – на 6,5%, на обрабатывающих производствах – на 8%. Безработица выросла с 7,1% до 9,5%.

Это большие цифры, но они все равно «не бьются» с масштабом экономического спада. Другие данные того же Росстата проясняют: все стараются двигаться проторенной дорогой. Массовые увольнения (сопровождаемые компенсациями), несмотря на угрозы, так и не стали распространенной практикой. Люди в основном теряют работу по-тихому: «по соглашению сторон» или «по собственному желанию», что позволяет работодателям экономить средства, не привлекая внимания соответствующих ведомств. Реальная заработная плата (апрель 2009 г.) потеряла 3%, и около 3 млн человек оказались в той или иной версии режима неполного времени, причем многие «квазидобровольно». Вернулись даже долги по заработной плате, хотя пока и в скромных масштабах.

Теперь обратимся к данным обследования, проведенного ГУ-ВШЭ совместно с «Левада-центром» (февраль – апрель 2009 г. по заказу Минэкономразвития), участие в котором приняли около 800 предприятий обрабатывающей промышленности. Согласно полученным результатам, наши предприятия, сталкиваясь с серьезными экономическими трудностями, как и прежде, предпочитают двигаться одновременно несколькими параллельными дорогами. Они сжимают численность персонала (так действовали 40% предприятий), вводят сокращенные графики работы (46%), снижают основную заработную плату (39%). Из полученных данных следует два простых, но достаточно важных вывода. Во-первых, на большей части российских предприятий (порядка 60%) занятость до сих пор сохраняется на докризисном уровне. Во-вторых, различные способы приспособления примерно равно востребованы – с небольшим перевесом в пользу введения режимов неполной занятости.

Обследованные предприятия собираются и в дальнейшем придерживаться «диверсифицированного» подхода, планируя примерно в равных масштабах использовать методы количественной (38% предприятий), временной (42%) и ценовой (35%) подстройки. В основе этих оценок ожидание продолжения ухудшения ситуации на рынке труда, хотя, по-видимому, и не столь резкого, как на начальном этапе кризиса.

Какие антикризисные комбинации наиболее популярны? Около 20% предприятий использовали все три метода одновременно; около 10% – сокращение занятости в сочетании с переводами на неполное время и вынужденными отпусками; около 5% – сокращение занятости в сочетании со снижением заработной платы; около 9% – введение режимов неполной занятости в сочетании со снижением заработной платы. Только к сокращениям занятости, только к сокращенным графикам работы или только к снижению заработной платы прибегали по 7–8% обследованных предприятий. Наконец, примерно 37% предприятий никаких мер по кризисной подстройке пока не принимали.

Приведенные данные подтверждают, что большинство российских предприятий действительно стремятся диверсифицировать риски кризисного приспособления, используя его различные формы одновременно. Вместе с тем для трети участников опроса кризис пока еще не имел серьезных негативных последствий с точки зрения занятости или оплаты труда работников.

Дополнительно в обследовании собиралась информация об использовании предприятиями двух более частных механизмов приспособления – связанных с полным или частичным отказом от предоставления премий по итогам года, а также с задержками заработной платы. Согласно полученным данным, выплату 13-й зарплаты по-прежнему практикуют примерно 40% промышленных предприятий. Среди них по итогам 2008 г. выплатить ее полностью удалось только 36%, тогда как 19% были вынуждены уменьшить ее размеры, а 45% вообще отказались от ее выплаты. Таким образом, когда российские предприятия сталкиваются с необходимостью снижения оплаты труда, то первой под нож идет премиальная часть заработков.

На момент обследования каждое пятое предприятие имело задержки заработной платы, что на порядок больше официальных отчетов. Можно предположить, что многие предприятия стремятся скрывать от официальных органов факты невыплат, поскольку их обнаружение чревато крупными неприятностями (вплоть до уголовного наказания). Однако по меркам 1990-х гг. даже те их масштабы, что были зафиксированы в обследовании, выглядят очень скромно. Жесточайший контроль, установленный государством за своевременностью оплаты труда, резко ограничил возможности предприятий по использованию этого механизма приспособления. Нет никаких оснований полагать, что проблема невыплат может приобрести остроту, сопоставимую с той, что она имела в 1990-е гг.

С чем связан выбор предприятиями тех или иных вариантов адаптации? Складывается впечатление, что при сравнительно незначительном ухудшении ситуации большинство предприятий склонны ограничиваться снижением заработной платы. При ее дальнейшем обострении в ход идут переводы на неполное время и вынужденные отпуска; и только тогда, когда ситуация становится совсем критической, они переходят к сокращению занятости. Другими словами, увольнения рассматриваются российскими предприятиями как крайняя мера, обращаться к которой имеет смысл только тогда, когда более мягкие способы адаптации уже не спасают.

О чем говорят эти результаты? Во-первых, страхи, что следует ожидать гигантского скачка безработицы, пропорционального масштабам экономического спада, ни на чем не основаны. Активное использование предприятиями методов временной и ценовой подстройки – как и ранее – способствует стабилизации занятости и сдерживанию роста безработицы.

Во-вторых, попытки государства все держать под своим контролем и препятствовать любым мерам кризисной подстройки не сулят предприятиям ничего хорошего. Фактически их загоняют в угол, лишая даже минимальной свободы маневра. В перспективе это лишь повышает риск безработицы, но только связанной не с увольнениями отдельных групп работников, а с остановкой или закрытием целых предприятий.

В-третьих, кризис еще раз продемонстрировал работодателям, что в российских условиях наличие большого коллектива – это неоправданный риск и минимизировать его можно, только неуклонно сокращая численность занятых. Всеми доступными способами. И не только в кризис. В том числе через стимулирование текучести мягким выдавливанием лишних работников при замораживании нового найма. Вечная актуальность роста производительности является лишь дополнительным обоснованием такой оптимизации. Так что чем жестче государство купирует сегодня рост безработицы, используя для этого ежовые рукавицы ручного управления, тем масштабнее и устойчивее она может оказаться завтра.

Это, конечно, не означает, что государство должно оставаться безразличным к возможным нарушениям трудового законодательства. Но непрерывное наращивание требований со стороны государства, выходящих далеко за рамки того, что предписано законом, будет тормозить восстановление занятости, когда кризис будет преодолен.