Рынок труда: Страсти по безработице

Все боятся безработицы – она пугает власти и граждан. Но безработица – лишь один из множества индикаторов рынка труда. Острые социальные проблемы возможны и при низкой безработице, вероятна и обратная ситуация. Другое дело, что мы ни институционально, ни политически оказались не готовы к росту безработицы. Главная же проблема рынка труда в том, что наша экономика не создавала рабочие места и в тучные годы и не собирается этого делать в худые.

Статистика оперирует двумя основными показателями безработицы: 1) общей безработицы, фиксируемой специальными ежеквартальными обследованиями населения по проблемам занятости (ОНПЗ), построенными на основе методологии МОТ; 2) регистрируемой безработицы, определяемой на основе обращений граждан в службы занятости.

Последнее обследование общей безработицы, по которому мы имеем данные, проводилось в конце ноября 2008 г. (результаты обследования, проведенного в конце февраля 2009 г., будут доступны к маю); ее уровень тогда составил 7%. Это меньше, чем в ноябре 2005 г. или в феврале 2008 г. В те времена о безработице как о главной угрозе, как мы помним, речь вовсе не шла. Все, наоборот, были перевозбуждены по диаметрально противоположному поводу – ожидали пришествия «дефицита» работников.

Уровень регистрируемой безработицы характеризует долю лиц в рабочей силе, которые зарегистрировались как безработные в соответствии с формальной процедурой. Этот уровень отражает действия граждан, которые реагируют на стимулы и издержки регистрации. Стимулы связаны с величиной пособия и надеждой на помощь в трудоустройстве. Если суммарные издержки регистрации (затраты времени на сбор документов и саму регистрацию, качество обслуживания в нем и т. п.) для работника превышают его потенциальные выгоды от этого, то наши безработные предпочтут искать работу самостоятельно. Рост регистрируемой безработицы в 2008 г. начался в октябре, когда численность клиентов служб занятости составила 1,245 млн. В начале марта 2009 г. их было около 2 млн человек – менее 3%. Много ли это? По международным меркам – мало.

Нет спора, за последнее время, начиная с осени 2008 г., безработица заметно подросла. Но российскому рынку труда свойственна сильная сезонность. Сезонный разрыв между максимальными (зимними) и минимальными (летними) значениями в докризисные 2006–2008 годы составлял 200 000–300 000 человек, или 10–15% от численности безработных.

Безработица имеет разные измерения, и они могут иметь неодинаковые последствия как для экономики, так и для общества. Например, эффекты короткой и хронической безработицы могут драматически различаться. Безработица может быть относительно невысокой, но стабильной во времени, не рассасывающейся и после того, как острота кризиса миновала. Однако взятый сам по себе уровень безработицы не дает полного диагноза ситуации. Нужны дополнительные измерители – занятость и заработная плата, про которые как раз часто забывают.

Как дела с занятостью?

Если безработица растет, то это либо за счет уменьшения численности занятых, либо за счет притока из неактивного населения. Численность занятых пока изменилась слабо: согласно данным ОНПЗ, в ноябре 2008 г. она составляла 70,6 млн человек против 70,8 млн в ноябре 2007 г., на 1 млн человек выше, чем в феврале 2008 г. Численность занятых на крупных и средних предприятиях (т. е. там, где массовые высвобождения наиболее вероятны) до ноября не реагировала вовсе, а с тех пор снизилась примерно на 2%. Напомним, что кумулятивное снижение объемов промышленного производства в январе 2009 г. составило почти 20% (по отношению к январю 2008 г.). Понятно, что реакция занятости на такую динамику выпуска остается крайне слабой, напоминая нам соответствующую историю первой половины 1990-х гг. В этом нам среди прочего помогает неформальный сектор, который, по данным Росстата, расширяется и дает работу каждому пятому занятому.

До сих пор мы не имеем окончательных данных о занятости за январь и февраль 2009 г., но именно с 1 января МРОТ увеличился с 2300 до 4330 руб. в месяц. Его удвоение было бы чревато вытеснением из занятости наименее квалифицированных работников и без кризиса, а в условиях кризиса – и подавно. К этому добавляется ужесточение контроля за исполнением законов, регулирующих занятость. Если за задержками зарплаты и соблюдением правил увольнения присматривает грозный прокурор с УПК в руках, то лучше раскошелиться на сокращение персонала, чем рисковать с невыплатами.

Конечно, сохранение численности занятых само по себе не гарантирует их полноценного использования. Наша страна хорошо знакома с такими явлениями, как неполная занятость (сокращенная рабочая неделя и вынужденные отпуска по инициативе работодателя) и долги по заработной плате. Эти явления были визитной карточкой 1990-х гг. и, похоже, снова возвращаются в нашу жизнь.

Уволить нельзя понизить зарплату

В итоге если занятость не сокращается сообразно падению выпуска, то черное дело адаптации приходится делать заработной плате. Гибкость зарплаты в нашей стране проявляется прежде всего в снижении ее номинального значения. Затем – в снижении ее реальной величины. Замедление роста номинальной зарплаты было замечено уже в сентябре 2008 г., а ее реальная ценность начала снижаться с октября. К сожалению, мы пока не имеем данных по видам деятельности за декабрь и ничего не знаем про январь – февраль. Учитывая продолжение спада и давление на работодателей с целью остановить массовые увольнения, можно ожидать дальнейшего снижения зарплаты в эти месяцы.

Снижение заработной платы может принимать разные формы. Наиболее очевидная – полное или частично е сжатие премиально-бонусной части заработка, до кризиса составлявшей в среднем до половины всей белой зарплаты. Затем идет накопление задолженности по заработной плате: ее суммы уже пошли вверх, но с низкого уровня и пока остаются незначительными в абсолютном выражении. Зато по полной программе возвращается неполная занятость, что означает сокращение отработанных часов, а значит и заработной платы. В декабре в таком режиме работал каждый шестой (15,6%) занятый на крупных и средних предприятиях, а в обрабатывающих производствах – каждый четвертый. Январских данных на этот счет пока нет, но, как мы уже знаем, простои охватили значительную часть экономики.

Есть ли прогноз?

Обычно для прогнозирования безработицы опираются на оценки эластичности занятости от выпуска. При сильной и положительной эластичности увеличение выпуска стимулирует занятость, а его сокращение ведет к пропорциональному сжатию занятости и соответствующему росту безработицы. Однако в нашем случае такой подход малоприменим, поскольку эластичность занятости в прошлых периодах была крайне низкой, а в 2000–2008 гг. в корпоративном секторе – даже отрицательной. Подобный эффект – низкая эластичность во многом определялся действовавшими институтами – жесткими законами, защищавшими рабочие места, и их избирательным соблюдением, позволявшим эти правила смягчать. В итоге занятость крайне вяло реагировала и на спад, и на рост, уступив право отклика заработной плате.

Возможные сценарии дальнейшего развития зависят не только от начальных условий, но и от проводимой властями политики. Если бы институциональная среда (низкие величины МРОТ и пособий по безработице, избирательно-обязательный характер исполнения законов) не менялась на протяжении последнего полугодия, то можно было бы ожидать сохранения умеренных уровней безработицы даже при значительном спаде производства. Правда, на другой чаше весов мы бы имели быстрое накопление долгов по заработной плате, массовые отпуска и сокращение рабочего времени по инициативе администрации. Однако этого «если» уже частично нет. Сами правила стали строже, а контроль за их соблюдением – жестче (по крайней мере, так кажется со стороны). Другими словами, сохранять занятость любой ценой стало сложнее, а следовательно, склонность предприятий к численной адаптации («оптимизации») занятости может возрасти.

Хотя условия для прогноза очень зыбкие, думаем, что безработица в ее классическом виде вряд ли достигнет исторического пика, покоренного в начале 1999 г. Тогда она достигла 14%. Однако полной ясности с перспективами кризиса ни у кого нет, а высокая безработица может быть как результатом глубокого спада, так и итогом ошибочной политики. Как известно, нет такой ситуации, из которой нельзя было бы выйти с позором.