Моя беда – мое богатство

Он назойлив, как телевикторина, живописен, как матрешка, и убедителен, как индийский попрошайка. С такой лихостью Бойл не снимал со времен «Трэйнспоттинга» («На игле»). С таким откровенным расчетом – и вовсе никогда. История 18-летнего разносчика чая, знающего ответы на самые каверзные вопросы популярной телеигры, рассказана по всем правилам эксплуатации колоритной фактуры и зрительских эмоций. Шита белыми нитками крупным стежком. Индия в «Миллионере из трущоб» – яркая и страшная, реальная и невсамделишная. Манящая и невероятная, как 20 миллионов рупий, которые вот-вот выиграет в прямом эфире главный герой, за которого болеет вся страна.

Сюжетный фокус состоит в том, что за феноменальным везением парня скрывается опыт жизни на самом дне. Каждый вопрос связан с пережитым шоком. В рупии и овации публики конвертируется конкретное страдание.

Фокус режиссерский – в том, как за Индией из теленовостей открывается Индия из болливудской мелодрамы. Размашисто выписанные ужас и нищета драпируются романтической историей любви, как струпья прокаженного – цветастыми лохмотьями. Представьте, что криминальную хронику смонтировали со светской и показали в одной передаче: Бойл сделал в кино примерно то же самое.

Зажми покрепче нос и поймай мечту: так запертый в сортире герой, вдохнув поглубже, ныряет в зловонную жижу, чтобы успеть на автограф-сессию кумира, прилетевшего в трущобы на вертолете, а спустя годы безошибочно вспомнить фамилию звезды, подписавшей открытку вымазанному в фекалиях мальцу.

Вот тут и думаешь: не пахнут не только деньги, но и кино. Мы знаем, что от маленького героя должно вонять до тошноты, до рвоты. Но в красочной вселенной «Миллионера из трущоб» он шоколадный заяц: картинка так живописна, что обоняние напрочь отказывает. Мы видим, что Бойл мошенничает, рифмуя телевизионное «колесо Фортуны» и религиозно-философское колесо сансары. Но ловкость рук такова, что претензии отходят на самый дальний план.

В конце концов «Миллионер из трущоб» – почти идеальное кино о третьем мире, где с точки зрения западного человека все чрезмерно, а на взгляд изнутри совершенно естественно: допустим, был ты дворником, родишься вновь прорабом. В этом смысле рассказанная в фильме история, с одной стороны, абсолютно фантастична, а с другой – донельзя правдива, если учесть, что сказочный мир Болливуда и мишурный блеск телешоу реальнее, чем пейзаж за окном.

Точнее, они уже совершенно неразличимы: чем чудовищней жизнь, тем слаще грезы, отделить одно от другого невозможно, и Бойл искусно использует эту ситуацию, наотмашь соединяя невероятную мелодраму с откровенным физиологическим очерком, в котором находится место не только клишированным ужасам вроде превращения малолетних попрошаек в калек, но и фактам, способным обескуражить целевую аудиторию. К примеру, здесь показан погром, учиненный индуистами в мусульманском квартале: информация для западной публики явно не тривиальная.

Кстати, даже список вопросов, на которые отвечает герой, наглядно показывает разницу между теми, о ком этот фильм, и теми, кто его смотрит. Не знаю, как для американцев, но для нас последний, решающий, невероятно сложный вопрос, который наконец-то ставит героя в тупик, звучит смехотворно. Как звали в романе Дюма третьего мушкетера? Вам семечки, а «миллионеру из трущоб» не помог даже «звонок другу».

Ладно, парень, расслабься. Его звали Арамис.