Странные сближения: Юбилей дракона
В конце августа 1983 г. на пресс-конференции в Пекине сенатор Роберт Джексон сказал немало лестных слов о курсе китайского руководства на открытость внешнему миру и демократизацию внутренней жизни. И тут же раскритиковал СССР. В ответ на мой вопрос соавтор бессмертной поправки Джексона – Вэника пояснил: в то время как СССР идет вспять, Китай последовательно продвигается вперед в сторону рыночной экономики, правового общества, открытости и демократии. Через пару дней меня вызвал наш посол и строго спросил, как вдруг так вышло, что корреспондент ТАСС дал повод недругу Джексону лишний раз «наехать» на нашу страну.
Выйдя после неприятного разговора на улицу, я задумался: «А ведь сенатор в чем-то прав. Разве не смахиваем мы все больше на Океанию из утопии Оруэлла, разве не идем к своему «1984 году»? Замечу, что «1984 год» я читал тогда в Пекине украдкой, пряча взятую у польского коллеги книгу. Сегодня, когда отмечается 30-летие старта китайских реформ, я не могу не отдать дань прозорливости ястреба Джексона. Он оказался глубоко прав. Несмотря на серьезный политический откат 1989 г. (события на площади Тяньаньмэнь), несмотря на недопущение реальной многопартийности и другие ограничения, Китай продолжает начатый тогда путь.
Старт китайским реформам был дан на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва (18–22 декабря 1978 г.). Было решено прекратить политические кампании и сосредоточить все усилия партии и общества на решении экономических проблем. «Практика – критерий истины» – этот марксистский лозунг Дэн Сяопин интерпретировал предельно прагматично: правильной может считаться лишь та политика, которая обеспечивает экономическую эффективность. И отсюда – «Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей», «Дать возможность сначала части регионов, предприятий и граждан разбогатеть...». Установки Дэн Сяопина и его соратников произвели настоящую революцию в общественном сознании, породили невиданный предпринимательский и трудовой энтузиазм. Крестьянам раздали землю, торговцам дали торговать, бизнесменам – возможность делать бизнес, иностранцам – инвестировать и вывозить прибыль, западным компаниям – эксплуатировать дешевую рабочую силу. А еще миллионерам позволили становиться миллиардерами, артистам сцены и кино – звездами шоу-бизнеса, привлекательным девушкам – участвовать в конкурсах красоты, обывателям – заводить собак...
Последствия бурного экономического роста в Китае – с точки зрения ущерба для окружающей среды, территориальных диспропорций, резкого разрыва в имущественных доходах между богатыми и бедными – еще предстоит оценить и осознать. Да и не факт, что Поднебесная безболезненно разрешит стоящие перед ней проблемы. Но все же достигнутый потенциал нашего великого соседа настолько велик, что среднесрочное будущее Китая представляется многим более благоприятным, нежели перспектива российская. О китайском опыте реформ написаны тонны книг, в стране побывали с ознакомительной целью армии российских чиновников, депутатов, экспертов. Докладывали наверх, а «верхи» обещали и даже пробовали (специальные экономические зоны, например) что-то в России воссоздать. Но ничего по большому счету не получилось.
За последние десятилетия Китай научился производить почти все. Россия же почти все перестала производить. Более 90% китайского экспорта – продукция переработки возобновляемых ресурсов, рук и умов. Мы продаем в основном невозобновляемые природные ресурсы.
Конечно, многие «технологии» и «инструменты» китайских реформ не могли быть скопированы в России (мы очень разные). Зато мы могли бы поучиться у китайской элиты тому, как подвигнуть нацию на решение стратегических задач развития.
«Покончить с окостенелостью мысли», «раскрепостить сознание кадровых работников и народных масс». Установки Дэн Сяопина на реформы и открытость внешнему миру реализовались на деле: размеры ВВП Китая увеличились в 15 раз. Наш сосед последовательно наращивает долю высокотехнологических секторов в экономике, стремительно догоняя передовые страны в сфере НИОКР. Инвестиции в человека в Китае – не пустой звук, а конкретная государственная программа, включающая качественный подъем образования, создание бизнес-школ мирового уровня, «возвращение мозгов». Из той же Кремниевой долины на родину вернулись тысячи китайских ученых и бизнесменов; им реально обеспечиваются материальные и карьерные условия лучшие, чем в США. «Экономическая политика должна ставить долгосрочные общенациональные интересы выше интересов групповых» – еще один тезис Дэн Сяопина, которому китайская правящая элита неуклонно следует.
Да, в Китае полно коррупционеров, но они «знают меру», к тому же их сажают и расстреливают. Там нет назначенных олигархов, на долю которых приходится 70–80% генерируемого национального богатства. Зато у китайцев есть вера и оптимизм (доля счастливых граждан в КНР вдвое выше российской). Наконец, китайским драконом движет реально существующая национальная идея. Это идея возрождения и восхождения к мировым вершинам экономического, социального и культурного прогресса, ставшая, по словам китаеведа Вили Гельбраса, «главным аргументом и идеалом, способным сплотить и стимулировать все социальные слои».
Китайская элита не видит себя в Лондоне или в Калифорнии, дети китайских чиновников хоть и уезжают учиться за океан, но в массе своей возвращаются. Китайцы – патриоты, работают (даже находясь за границей) на процветание родины. Почему? Да хотя бы потому, что не вправе «потерять лицо» перед своим кланом, родовой деревней и народом. Китайскому деятелю вовсе не все равно, как о нем будут писать в учебниках будущего, а бизнесмену вовсе не все равно, будет или нет стоять в домашнем алтаре у потомков табличка с его именем.