Человечество проиграло

Перед нами пыльный склад: в кучу свалены стулья, табуретки, мешки. Троянская война идет уже семь лет, и все давно устали. На одной враждующей стороне – греки: величественно-медлительные, завернутые в белые халаты, а задень их – так впадут в истерику. На другой – троянцы: эти храбрецы едва видны из-за своих огромных щитов. Большинство античных героев – пигмеи с уязвленным самолюбием. Эней чуть что становится в гордую позу: разводит в стороны полы своей плиссированной юбки, да так и замирает, напоминая высокомерную девочку в детском саду. У Париса плаксивое лицо, а пухлый Аякс весь в перевязочках, как младенец. Малорослый Ахилл демонстрирует силу атлета под восхищенными взглядами своего гигантского возлюбленного – Патрокла, в женском одеянии и с колокольчиками на перстах.

Все актеры (от Марии Ароновой – дебелой Елены Прекрасной с неподвижным набеленным лицом до Сергея Епишева – Патрокла) играют смешно. Получается этакий комикс в духе фильмов про Астерикса и Обеликса, где римляне тоже представали форменными идиотами. Но комикс черный: эти герои не просто инфантильны – они опасны: в их руках деревянный таран войны, который легко превращается в молох.

Интересно, что фарсовое раздолье, в которое пускается режиссер, не противоречит пьесе Шекспира. В «Троиле и Крессиде» на положительного героя тянет лишь Гектор, в поединке пожалевший Аякса. Все остальные – циники, понимающие, что война бессмысленно затянулась, но продолжающие эту волынку. Какие тут боги Олимпа? Сами все делают, своими руками. Англо-американский поэт Уистен Хью Оден в «Лекциях о Шекспире», только что изданных у нас, советует постановщику этой пьесы придать персонажам «карикатурность в духе Диккенса»: «Агамемнону, Менелаю, Ахиллу, Аяксу надлежит выглядеть великанами. Патроклу – педерастом с Пятьдесят второй улицы, Елене – дорогой шлюхой». Туминас движется в том же направлении.

Однако пьеса называется «Троил и Крессида», а значит, в ее основе должна быть история любви. Но нет, любовью тут тоже не пахнет. Троянский царевич Троил (Леонид Бичевин) и дочка жреца Крессида (Евгения Крегжде) по-настоящему друг друга и не видят. Скорее отрабатывают ситуацию: выросли – так пора влюбиться, пришли на свидание – надо как-то договариваться, тем более что руководит ими опытный сводник Пандар (Владимир Симонов). А потом воинственный Троил как-то очень быстро соглашается, чтобы его невесту отдали грекам, а Крессида идет там по рукам. И тогда нота какой-то заторможенной печали, с первых же минут придававшая спектаклю Туминаса иное, не фарсовое измерение, начинает звучать в полную силу. Все зашло слишком далеко, человечество проиграло: на поле боя вот-вот слетятся другие, потусторонние, силы. Становится страшно. И совершенно не смешно.