Развитие: Три пути для Абхазии

Наиболее эффективная, хотя сложная и длительная, политика преодоления территориального сепаратизма – это обеспечение экономического и политического процветания проблемных регионов. Этот путь во всех случаях, и, конечно, в случае Абхазии и Южной Осетии, требует много сил и времени, такта и политической мудрости. Нетерпеливая грузинская элита не смогла реализовать этот шанс.

Теперь мяч на стороне отделившихся регионов и, конечно, самой России. Если удастся превратить Абхазию и Южную Осетию в зоны политической стабильности, экономического процветания и социального благополучия – тогда политика России в отношении этих регионов получит широкое понимание и моральное одобрение. Если же закон и порядок так и останутся предметом деклараций и мечтаний, то эти регионы будут вечной головной болью России.

Более того, способность России создать в Абхазии и Южной Осетии зоны процветания будет важнейшим фактором укрепления позиций нашей страны на Кавказе и на всем постсоветском пространстве. Это вызов, от ответа на который будет в определенной степени зависеть отношение к нашей стране в мире.

Самым опасным было бы начать решать проблемы путем интенсивных финансовых вливаний. Деньги, конечно, нужны для восстановления военных разрушений, но деньги не приносят благополучия, особенно в ситуациях, когда институты остаются, мягко говоря, реликтами традиционного общества. Два региона-государства требуют разных стратегий. Не претендуя на исчерпывающее обсуждение этого вопроса, хотел бы поделиться некоторыми соображениями относительно возможных подходов к развитию Республики Абхазии.

Исходные данные: минусы и плюсы

Во-первых, потеряно почти 20 лет. Потеряно и в экономическом отношении, и в ментальном. Дело не только в том, что с начала 1990-х гг. республика практически не развивалась – это было бы еще полбеды, известны примеры стран, которые нагоняли и не такие отставания. Гораздо серьезнее ментальное отставание, отсутствие прогресса в освоении глобального мира, современного рынка и современной политической дискуссии. Как-то, будучи в Абхазии, я увидел на стене одного серьезного в прошлом предприятия календарь чемпионата СССР по футболу за 1989 г., половина которого была заполнена результатами уже состоявшихся матчей, а другая оставалась чистой. Трудно еще ярче выразить остановившееся время. Примерно с того самого времени не пополнялись и фонды абхазских библиотек, в том числе и университетской. Это не просто символы. Это серьезная проблема ментального отставания, которую предстоит преодолевать. Конечно, не жители Абхазии виноваты в такой ситуации, но сбрасывать ее со счетов было бы неправильно и недальновидно.

Во-вторых, сохранение (и даже укрепление после падения коммунизма) кланового мышления. Рыночная экономика означает выход за рамки семьи, общины – родовой или соседской. Она требует создания универсальных правил, действующих вне зависимости от того, где человек родился, с кем учился и на ком женат.

В-третьих, республику покинула значительная часть населения, существенны потери в интеллектуальной элите. Как замечал еще Питирим Сорокин, в военных и революционных катаклизмах быстрее всего теряется цвет народа. Понятно, что прежде всего уезжали наиболее востребованные. Те, кто мог найти себя на новом месте. Поэтому социально-экономическая модернизация Абхазии настоятельно требует притока людей. Впрочем, при минимальном политическом урегулировании решение этой проблемы, полагаю, будет делом более легким, чем привлечение людей в Сибирь и на Дальний Восток.

В-четвертых, серьезные проблемы с коммуникациями. Их предстоит развивать заново – и именно это может быть наиболее важным направлением для государственных инвестиций.

Есть и позитивные факторы. Прежде всего к ним относятся благоприятный климат и природные условия. Это единственный субтропический регион, непосредственно связанный с Россией, и она являет собой огромный рынок для сбыта выращиваемой здесь продукции и для туристско-рекреационных услуг.

Производство субтропических сельскохозяйственных культур и туризм благоприятны и с точки зрения инвестиционной активности. Это секторы с быстрым оборотом капитала и привлекательные для инвестиций при наличии российского рынка сбыта. Надо только обеспечить элементарную политическую стабильность и понятные (а лучше прозрачные) правила игры – законодательство.

Наконец, несомненным преимуществом является и то, что регион этот не перегружен отраслями традиционной индустрии. Из отраслей промышленности ведущие позиции занимают добыча угля и древесины, что может представлять интерес для инвесторов. Здесь не нужны серьезные структурные перестройки, сопровождаемые социальным напряжением и конфликтами.

Три сценария

Существует по крайней мере три варианта программы экономического рывка Абхазии. Первый из них обнародовал Сергей Багапш через несколько дней после признания Россией независимости республики: он высказался в пользу создания здесь офшорной зоны, привлекательной для бизнеса, приходящего из других стран. Офшорный вариант представляется абсолютно неприемлемым. Совершенно ясно, что в условиях непризнания республики большей частью мирового сообщества иностранный капитал, который может прийти сюда, будет иметь криминальное происхождение. Подобный офшор, кроме того, будет нацелен на оказание услуг российскому бизнесу по уклонению от налогов. Да и в этом случае солидный российский капитал сюда все равно не пойдет. Создание офшорной зоны в Абхазии было бы аналогом отечественных «свободных экономических зон» 90-х гг., вклад которых в экономическое развитие страны так и остался не замечен, зато хорошо известен их вклад в криминализацию российского бизнеса.

Второй вариант – формирование единого экономического пространства с Россией, т. е. принятие российского экономического законодательства (прежде всего Гражданского кодекса) и полное открытие границ для движения товаров, капитала и рабочей силы. Это было бы естественным и понятным решением. Собственно, на протяжении ряда лет абхазское руководство стремилось продвигаться в этом направлении, принимая законы, скопированные с российских. Этот процесс, скорее всего, следует продолжить, обеспечив полную гармонизацию законодательства.

У этой логики есть, правда, одна проблема. Мы столкнулись с ней, когда решали задачи гармонизации российского законодательства с европейским (acquis communautaire). Написать и принять правильный закон гораздо проще, чем обеспечить его исполнение: для этого требуется не только писаная норма, но и вырабатываемая годами (или даже веками) практика правоприменения, и прежде всего адекватная судебная система. Институциональная среда должна являться предметом особой заботы властей, а это серьезная проблема и для самой России.

Кроме того, при синхронизации абхазского законодательства с российским остается неясным, зачем капиталу надо идти в Абхазию, когда, несмотря на все возможные меры, политическая неопределенность все равно, скорее всего, будет сохраняться. А проблему квалифицированной рабочей силы – главного дефицита современной России – все равно решить здесь не удастся.

Третий вариант состоял бы в создании особой экономической зоны не офшорного, а производственного типа с условиями, аналогичными тем, которые существуют в Калининградской области. Практика этого региона свидетельствует об эффективности и низкой коррупционности этой модели. Суть ее в налоговом стимулировании инвестиций: инвестиции, начиная с определенного уровня, дают освобождение от налога на прибыль на шесть лет и затем 50%-ный вычет из налога на прибыль на протяжении следующих шести лет. Есть и еще некоторые льготы, которые способствовали высокой инвестиционной активности в регионе. Такой режим позволил бы диверсифицировать экономику, привлек бы сюда средний и крупный бизнес.

В республике можно было бы задействовать и законодательство об особых туристско-рекреационных и технико-внедренческих зонах. Первое дало бы эффект достаточно быстро. Второе – лишь по прошествии времени, когда стало бы ясно, что ситуация в регионе нормализовалась.

Со временем в Абхазии можно будет попробовать создать и точку интеллектуального развития. Благоприятные природно-климатические условия являются немаловажным фактором для привлечения сюда ученых, особенно выходящих на пенсию, но готовых продолжать исследовательскую деятельность. Какой бы безумной ни казалась сейчас эта мысль, но в Абхазии вполне возможно создание технопарка с небольшим, но хорошим университетом, в котором преподавала бы профессура, выбирающая теплое море и мягкий климат. Во всяком случае, именно на этом ресурсе поднялся технопарк Софи-Антиполис на Лазурном берегу Франции.

Разумеется, продвигаясь в названных направлениях, менее всего стоит рассчитывать на экономическое чудо. Предстоит долгая, напряженная и кропотливая работа. Но она вполне выполнима. Надо только ясно видеть цель: создать образец социально-экономического развития, благоприятный и для стран Закавказского региона.