Конфликт в Грузии: Избыток прагматиков, дефицит прагматизма
Несмотря на достигнутые договоренности между ЕС и Россией о схеме урегулирования югоосетинского конфликта, Москва пока не собирается выводить войска из непризнанной республики. Наряду с серией подготовительных шагов к военным действиям (подтягивание к берегам Грузии десантных судов ВМФ, спешное налаживание войсками подъездных железнодорожных путей и др.) и недвусмысленными заявлениями некоторых российских военачальников (вести «войну на поражение»!) это лишний раз убеждает: к спецоперации на территории Грузии Москва готовилась заведомо, основательно и со стратегическим размахом.
Грузинский сценарий – естественный спутник и неизбежный логический итог курса на рецентрализацию экономики и передел собственности, взятого российской властью более восьми лет назад. Последовательное свертывание конкурентных начал и стягивание рыночного поля под контроль центра не могли не привести Россию к нынешним провальным результатам: вместо устойчивого развития – затухание роста и взрыв инфляции, вместо подъема производительности – ее устойчивое падение. Попытки компенсировать нашу внутреннюю конкурентную слабость за счет экономического наступления вовне (ковровая скупка зарубежных активов, идея энергетической сверхдержавности и т. п.) не делают нас сильнее. Поэтому сегодня они обрели свою крайнюю атакующую форму – прямая военная агрессия на территории бывшего сателлита. Малые страны, а заодно и более крупную Польшу мы «наказали» серией экономических блокад (запреты на импорт мяса, овощей и прочей профильной продукции) и сдвигом маршрута балтийского газопровода в обход их территорий. А с Грузией другая история: в обход Южной Осетии не получается, наоборот, нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан обтекает российские границы.
Наш «асимметричный ответ» Тбилиси на гибель в Южной Осетии российских миротворцев – это закономерный результат управленческого кризиса в самой России. Как долго можно сводить экономическую логику к логике спецопераций, а основы социального и рыночного порядка – к традиционным представлениям спецслужб о безопасности? Выстроенная вертикаль, не имея реального стержня, сегодня стремительно осыпается, в общественном развитии нарастает энтропия, а власти сталкиваются с таким размахом бюрократии и коррупции, что не в состоянии удержать в руках не только рычаги контроля над экономикой, но и «отвоеванную в боях» собственность.
В этой ситуации маленькая победоносная война с соседом может оказаться как нельзя кстати. Во-первых, можно закрепить контроль над важными маршрутами сырьевого экспорта, ослабить и вывести из строя альтернативные магистрали, идущие в обход российской территории (типа БТД), и тем самым удержать монополию на транзит и условия поставок энергоносителей в Европу. Во-вторых, можно обеспечить дополнительный спрос на продукцию госкорпораций (как старых, так и новых, как в сфере ТЭКа, так и в области нанотехнологий), в принципе подстегнуть рост российской промышленности и строительства за счет заказов, связанных как с военными действиями, так и с восстановлением разрушенной ими территории (в порядке гуманитарной помощи соседу). В-третьих, можно списать на войну (и конкретного противника) как нарастание инфляции и прочих внутренних неурядиц, так и неизбежность наращивания бюджетных расходов на вооружения – существенной статьи нашего валютного экспорта. В-четвертых, можно продемонстрировать странам СНГ (и всему миру в целом) решительность России в удержании под своим влиянием бывших сателлитов, притормозив их нынешний дрейф в сторону Запада. Заодно – попытаться интегрировать эти страны под эгидой России по линии военно-технологической кооперации (в противовес натовской альтернативе).
В-пятых, можно параллельно активизировать в ходе конфликта наш провалившийся диалог с НАТО с прицелом на будущее сближение. На это «узкое» направление брошен сегодня дипломатический опыт Дмитрия Рогозина (вспомним, пять лет назад он был официальным переговорщиком с ЕС по проблеме калининградского транзита). Похоже, его стратегическая миссия заключается в том, чтобы не дать странам СНГ войти в НАТО раньше России или без ее контроля.
Наконец, благодаря маленькой победоносной войне можно естественным образом поддержать высокие цены на энергоносители (и, соответственно, доходы нашего ТЭКа и бюджета), уронить рубль по отношению к доллару (в том числе в качестве антиинфляционной меры), а также укрепить доллар по отношению к евро (что по-своему расширяет возможности торга с США по вопросу раздела сфер влияния на Кавказе и в Средней Азии).
Что бы ни говорили официальные лица и ведущие российские телеканалы о нашем миротворчестве, но во внешней политике Москвы все сильнее проступает замес цинизма и двойной морали. С одной стороны, мы предлагаем судить Саакашвили за использование тех же самых методов обеспечения территориальной целостности, которые Россия сама применяла в Чечне. С другой стороны, мы явно обнажаем свой комплекс неполноценности по отношению к «прагматизму» США и НАТО: осуждая Брюссель за бомбежку Югославии, а Вашингтон за войну в Ираке, мы фактически следуем в фарватере этой тупиковой политики. Между тем в век глобализации прагматичный подход как раз состоит в том, чтобы исключить политику с позиций силы из арсенала действий. Резко возросшая скорость перемен и взаимозависимость субъектов мировой экономики навсегда похоронили классический путь к победе, основанный на играх с нулевой суммой (win-lose games). При современной гиперконкуренции проигрыш одного из участников рынка автоматически выбивает его из игры, что меняет общее соотношение сил в целом и может в одночасье сделать вчерашних победителей сегодняшними лузерами. Поэтому страны и фирмы стремятся к открытости и многосторонней кооперации ради взаимных выгод: никто не заинтересован в вашем проигрыше – это опасно, речь может идти лишь о разной степени выигрышей (win-win games).
Бомбардировки чужой территории могут дать российским госмонополиям дополнительные рентные доходы, но не сделают Россию ни политически сильнее, ни экономически стабильнее. Выбивая Грузию из игры, мы искусственно разрушаем при этом глобальную рыночную игру в целом, ломаем естественно сложившуюся конфигурацию системы мирохозяйственных связей. Но перетянуть глобальное одеяло на себя нам объективно не удастся. Новая конфигурация глобальных связей будет еще более конкурентной, что неизбежно обострит наши фундаментальные экономические слабости.