Письма в редакцию

В статье «Наступление. Как Gunvor поднялась на вершину российского нефтетрейдинга», опубликованной в Financial Times 15 мая, рассказывалось о бизнесе швейцарского нефтетрейдера Gunvor, который за 10 лет стал третьим в мире. В 2007 г. Gunvor экспортировал 83 млн т нефти и нефтепродуктов на $43 млрд, через него проходит около 30% морского экспорта нефти и нефтепродуктов из России. Владельцами Gunvor являются российский бизнесмен Геннадий Тимченко (в этом году журнал Forbes впервые включил его в список миллиардеров с состоянием $2,5 млрд), которого многие СМИ называют другом Владимира Путина, председатель совета директоров компании Торбьорн Торнквист, а также третий акционер, которого Торнквист охарактеризовал как «частного бизнесмена, никак не связанного с политикой». Торнквист заявил FT, что ему и Тимченко принадлежат равные доли, третий акционер получил миноритарную долю в 2005 г. в обмен на финансовую поддержку. Статья FT была основана на интервью с Торнквистом и результатах собственного расследования журналистов газеты. (Некоторые положения статьи FT изложены в статье «$70 млрд для Gunvor», Ведомости, 15.05.2008.) Тимченко ответил на статью письмом, которое вчера опубликовала FT.

Сообщения о связях между мной и Путиным сильно преувеличены

На статью «Наступление» (On the offensive: How Gunvor rose to the top of Russian oil trading), Financial Times от 15.05.2008.

Статья «Наступление» пытается объяснить успех нефтетрейдера Gunvor. Однако в ней содержится много неточностей и ложных заявлений. Следует признать, что ваш репортер постарался сохранить баланс, дав нашему председателю совета директоров опровергнуть некоторые из ложных утверждений. Я бы хотел опровергнуть те, что не были оспорены.

Значительная часть статьи посвящена мне как одному из основателей Gunvor. Ваше предположение, что своим успехом Gunvor обязан моим связям с бывшим президентом России Владимиром Путиным, неверно. Вообще, предположения СМИ о масштабах связей между мной и Путиным являются сильным преувеличением.

Возьмем, например, существовавшую в 1990-е гг. компанию «Золотые ворота», которая в статье называется «единственной компанией, найденной FT, в которой участвовали Тимченко и Путин». Есть вводящая в заблуждение двусмысленность в слове «участвовали», так что позвольте пояснить: моя связь с «Золотыми воротами» была столь незначительной, что ее можно назвать практически несуществующей.

В то время я был госслужащим, работал в компании «Киришинефтехимэкспорт». Эта государственная компания вместе с мэрией Петербурга, где работал Путин, получила пакет акций в «Золотых воротах». Я в этой сделке не участвовал. Самое большее, в чем я участвовал, – рассказал однажды группе сотрудников мэрии, среди которых был Путин, о том, какие продукты можно было бы выпускать на реконструированном нефтеперерабатывающем заводе в случае реализации проекта. В статье говорится, что я владел компанией, которая «получила большую экспортную квоту в организованной Путиным скандальной схеме «нефть в обмен на продовольствие». Повторюсь – не я. Компанией, получившей квоту, была опять-таки государственная «Киришинефтехимэкспорт», сотрудником которой я был. Я не участвовал в этой схеме. Я не помню никакого скандала. Насколько я помню, компания поставила продукты питания, как и обещала.

В статье утверждается, что Путин и я стали «столь близки», что вместе открыли клуб дзюдо. И снова не совсем верно. Это правда, что я и еще три бизнесмена спонсировали клуб, почетным президентом которого стал Путин. Вот и все. Однако СМИ снова и снова приходят к неверному заключению, что наша связь с этим клубом означает, что Путин и я «близки», и начинают развивать теорию заговора.

В статье также содержатся необоснованные предположения, что мой успех в нефтяном бизнесе как-то связан с некими привилегиями. Например, вы пишете об отчете Hermitage Fund, в котором говорится, что в 1999–2003 гг. «Сургутнефтегаз» продавал нефть компании «Кинэкс» (в которой у меня действительно была доля) по цене на $35 за тонну ниже рыночной. Такого никогда не было. Нефть никогда не продавалась с таким дисконтом. Цены были справедливыми.

Предполагаю, что Hermitage Fund перепутал цену за нефть на НПЗ с ценой на терминале. Первая, конечно, ниже второй, поскольку в нее не включаются транспортные и прочие расходы. Поразительно, что стоимость доставки нефти с НПЗ «Сургута» (находящегося на некотором отдалении от Петербурга) на терминал в Эстонии составляла около $28/т, а стоимость ее перевалки уже на терминале – еще $7.

Тон статьи, как и создаваемое ею общее впечатление, неверен. Моя более чем 20-летняя карьера в нефтяной промышленности построена не на привилегиях и не на политических связях. Более того, Gunvor является тем, чем кажется, – эффективным нефтетрейдером, построенным за 10 лет благодаря таким факторам, как превосходная логистика, транспортная система, надежность и цена. Что касается цены – спросите наших конкурентов и проанализируйте наши результаты на открытых тендерах. Там вы найдете всю правду.

Геннадий Тимченко

Gunvor, Женева, Швейцария

Мы и не мы

На статью «Раз, два, три – пионеры мы» (№ 90 от 20.05.2007, стр. А4)

Мораль формируется идеологией. Да, не на 100%, но в существенной, иногда подавляющей части. А вы думаете, что есть некая универсальная общечеловеческая мораль, неподвластная влиянию идеологии? К сожалению, это не так, и XX век это доказал. Вспомните, что под влиянием идеологии Павликам Морозовым было не аморально предавать родителей, светловолосым хорошо воспитанным немецким мальчикам, опять-таки под влиянием идеологии, было уже не аморально уничтожать целые народы.

По-видимому, эти примеры имеют в виду, когда резко выступают против любой идеологии. Но штука в том, что совсем без идеологии тоже нельзя. Именно она делает государство государством. Иначе чем «мы» отличаемся от «не мы»? К сожалению, родители далеко не всегда могут заложить правильные ценности в ребенка. Вспомните, например, сколько в РФ пьющих родителей. Сколько малограмотных, дремучих или просто опустившихся.

Могут такие родители сформировать гражданина? Не уверен. Поэтому идеология нужна. Кстати, у нас ее нет в помине. Она у нас исчерпывается двумя словами – Россия и Путин. Этого явно мало. Этим, кстати, и объясняется кризис «Наших» и прочих младокарьеристов. Идеологии-то нет!

Но мы здесь говорили о другом. [Зачем] сразу думать о тоталитаризме [при новости о возрождении пионерии]? Есть же другие альтернативы, те же скауты, например. Ничего не вижу плохого в создании молодежной организации. Кстати, ввиду отсутствия в РФ идеологии как таковой риск превращения такой организации в тоталитарную невелик.

Андрей Гашук, Москва